Похитители дыма - Салли Грин

Марш подумал об этом. По правде говоря, он хотел лишь одного – увидеть лицо принца в тот момент, когда Телоний осознает не только то, что он лишился сына, своей крови, своего единственного ребёнка, но и то, что лишился его он из-за Марша, из-за того, как он обошёлся с абаскским народом, из-за того, что предал его.

– Я хочу, чтобы он знал, что виной всему то, как он обошёлся с нами.

– В таком случае, мой злобный юный дружок, тебе придётся самому сказать ему об этом.

Марш не представлял, как он этого добьётся, но сама мысль ему нравилась.

– Может, и скажу, однажды.

– Не теряй уверенности, – приободрил его Холивелл, – ты удивишься, обнаружив, на что способны изгои из абасков.

Он шлёпнул Марша по руке.

И Марш не терял уверенности, потому что Холивелл был уверен. Холивелл так много знал, гораздо больше, чем ожидал Марш. Он говорил на четырёх языках, знал о плавании под парусом достаточно, чтобы управлять кораблём, и он объяснял эти вещи своему младшему товарищу с удивительной терпеливостью. Холивелл разговаривал с юношей по-питорийски, обучая его и проверяя полученные знания. А ещё Холивелл научил Марша карточным фокусам и игре в кости. Иногда старший абаск присоединялся к матросским играм, но играл недолго, лишь для того чтобы завести нескольких друзей и проиграть достаточно денег, чтобы удержать их. Одного лишь общества Холивелла было достаточно, чтобы Марш поверил в то, что всё возможно.

Марш обернулся и поглядел в сторону Калидора. Калидор скрылся с глаз ещё в середине первого дня, но Маршу нравилось думать, что принц и его столик с напитками всё ещё там, совершенно маленькие и незначительные, и так далеко позади.

– Я вернулся в замок перед отъездом, – признался юноша.

Холивелл вопросительно изогнул бровь.

– Когда?

– Рано утром, перед отплытием. Я хотел сказать принцу, что ухожу.

Всю предыдущую ночь Марш не сомкнул глаз. Юноша лежал в постели и представлял, что он скажет, представлял все ругательства, с помощью которых он разъяснит принцу, как ненавидит его и презирает его фальшиво цивилизованные методы. Скажет, что утончённые манеры и изысканные одежды Телония не скроют того, кем он является на самом деле – человеком, который не сдержал свои обещания, нарушил данные им клятвы, человеком, которому никому не следовало доверять. Скажет, что уж он-то, Марш, знает, каким предателем на самом деле является принц.

– И ты сказал ему?

– Он отправился на конную прогулку на рассвете. Одна из его старых привычек, которые он забросил после смерти жены.

– Похоже, принц приходит в себя. Так что же ты сделал?

– Я налил себе бокал вина – элегантным движением, надеюсь, тебе приятно это услышать, и уселся в кресло принца в алькове возле окна и смотрел в окно на замок, замковые стены и раскинувшиеся за ними город и море.

– Приятный завтрак.

Марш покачал головой.

– Я думал о своём брате. О тех временах, когда мы были так голодны, что жрали траву и червей. Я выплюнул вино.

– Ты скоро отомстишь, брат, – Холивелл похлопал Марша по плечу, – а после этого вино станет куда вкуснее.

Когда на Эмброуза напали, беглый рыцарь спал на краю поляны. Солдат выскочил на него из-за деревьев, занеся над головой меч. Его шаги гулким эхом разносились от замерзшей земли, они-то его и разбудили. Теперь Эмброуз спал с мечом наготове, поэтому он откатился в сторону и поднялся на ноги как раз в тот момент, когда противник настиг его. Одним плавным движением меч норвендца вошёл в грудь нападавшего, так же легко, как он проткнул и Ходжсона. Затем до Эмброуза дошло, что нападавший солдат и есть Ходжсон. Умирающий проклял его, из раны на груди фонтаном била кровь, но солдат опустил свой меч вниз по такой дуге, что Эмброуз сразу понял – сейчас его голова слетит с плеч. Ему нужно было увернуться, отразить удар, но юноша словно оцепенел. Тогда-то он и проснулся.

Широко распахнув глаза, Эмброуз сел. Спина взмокла от пота. Беглый рыцарь тяжело дышал. Он потёр шею в том месте, где её должен был коснуться меч. Вокруг царила тишина. Никто не пытался напасть на него из-за кустов. В лесу вокруг Эмброуза не было никого, кроме него. Единственным источником звука оставалось его испуганное дыхание.

Эмброуз выругался и попытался успокоить дыхание. Затем он прислушался. Нападение ему приснилось, но это ещё не означает, что поблизости нет людей Нойеса.

Вокруг царила тишь да гладь.

Эмброуз поднялся на ноги и обошёл поляну, напоминая себе, что «никогда нельзя быть чересчур осторожным». Но он и так это знал, поскольку боялся.

Ходжсон нападал на него каждую ночь после бегства из Бригана, и каждый раз Эмброуза охватывал какой-то дикий, парализующий страх.

С юных лет Эмброуз представлял, как вырастет и будет участвовать в сражениях, убивать врагов. Но это была единственная судьба, о которой заставляли мечтать бригантийских мальчишек. Много раз Эмброуз представлял, как вонзает свой меч в тело калидорского солдата, а может даже, калидорского лорда. Но Ходжсон был бригантийцем. Членом Королевской гвардии. Братом по оружию. Эмброуз убеждал себя, что не сделал ничего плохого. Ему бросили вызов, и он защищался. Ходжсон был слишком самоуверен и поддался на его уловку, и Эмброузу вообще повезло, потому что в противном случае это его бы насадили на меч.

Эмброуз глотнул воды из фляжки и снова лёг. Ему нужно было поспать. Он отчаянно скакал целых три дня, почти не ел и ещё меньше спал. Беглый рыцарь закрыл глаза, пытаясь выкинуть из головы ненужные мысли и, в конечном итоге, снова провалился в сон. Ему снилось, что он лежит в постели с Кэтрин, их окружают тёмно-красные шторы, он нежно стягивает платье с плеч принцессы и целует её в шею. Кэтрин берет его руку в свои и нежно касается губами тыльной стороны ладони, как же он любил этот жест. Но как только она взглянула на него, на месте принцессы оказался его отец, который произнёс: «Эта рука убила бригантийского солдата. Это рука предателя».

Эмброуз вздрогнул и проснулся. Светало. Он снова вспотел, так что пришлось спуститься к реке, чтобы ополоснуться. Прорубаясь сквозь подлесок при помощи своего меча, Эмброуз продолжал мысленно напоминать самому себе: «Я не предатель. Кэтрин знает это. Как и мой отец. Или они, или я. Или они, или я».

Эмброуз хотел поступать по чести. Это было всё, к чему он стремился всю свою жизнь. Хорошо сражаться, достойно вести себя, не посрамить семейное имя. Он всё это делал, и всё же что-то пошло катастрофически не так. Из-за Бориса, из-за Нойеса… из-за короля. Потому что в Бриганте сегодня не осталось чести. Они убили Анну, а теперь хотели расправиться и с ним.

И неужели Борис действительно бросил ему вызов только из-за одного-единственного взгляда, которым он наградил Кэтрин?

Эмброуз не был в этом так уверен.