Опасное увлечение - Эшли Саммерс

Он расслабился, закрыл глаза и позволил воспоминаниям овладеть им.

Рассветы в Серенгети, солнечный свет на влажных от росы травах, желтовато-коричневые холмы, темнеющие на фоне чистого синего неба. Ночи, проведенные под тем же небом, теперь похожим на черный бархат, украшенный блестками бесчисленных звезд, таких блестящих, что они казались ему алмазами, усыпавшими русло древней реки.

Жирафы с длинными шеями, полосатые зебры, подозрительные носороги, гуляющие слоны с огромными ушами, львы, бегемоты, гепарды, Как Господь Бог, он любил их всех.

И еще браконьеры, напомнил себе Клинт, возвращаясь к действительности. Наталкиваясь на великолепных животных, убитых ради их рогов или бивней, он приходил в ярость, проникаясь ненавистью к браконьерам.

Вспоминая события, пережитые в Африке, Клинт мог коротать часы независимо от того, где оказывался. Однако в самолете, направляющемся в Хьюстон, ему оказалось трудно сохранять самообладание. К тому времени, когда самолет приземлился в аэропорту, нервы Клинта были натянуты до предела.

Когда он свернул к своему дому, его мысли сосредоточились на Реджине Флинн.

В Нью-Йорке Клинт принял решение. Будучи далеко от нее, шагая по улицам шумного, никогда не засыпающего города, он ясно представил себе их отношения. Следует держаться подальше друг от друга. Но чем ближе он подъезжал к дому, тем яснее понимал, что ничего не может с собой поделать. Его тянет к Реджине, она нужна ему.

Он припарковался в конце подъездной дорожки и глубоко вздохнул. Свет горит, добро пожаловать домой.

Когда Клинт вошел в холл, принюхиваясь, как животное, его встретила тишина. Он бросил шляпу на стол и пошел к своей спальне. Клинт не собирался подслушивать у ее двери. Но тело стало действовать независимо от команд разума. На миг он даже прекратил дышать, замерев, прислушиваясь так, что слышал треск в ушах.

Разочарование, острое как осколок стекла, провело его к собственной спальне. Он разделся, бросил одежду в корзину и с порывистым вздохом ступил под сильные струи горячего душа. Наклонив голову, позволил воде стекать по жестким мускулам шеи, в то же время обдумывая, что делать дальше.

Да о чем тут думать! — горько отметил он. Надо обсушиться полотенцем, надеть шелковые боксерские шорты, банный халат и шлепанцы. Он так и сделал, затем направился в кухню. Его сердце все еще надеялось, что Джина там. Но ее там не было, а когда он заглянул в гараж, то не нашел ее маленькой синей машины.

Дурак! Клинт хлопнул дверью. Берегись того, чего желаешь, ты можешь это получить! Ни о чем больше не думая, он налил молоко в стакан и сел у стойки.

Ему показалось, что в тишине раздаются звуки тамтама. Точно так, как было в ту первую ночь, которую он провел в бессонном одиночестве в этом прекрасном новом доме. Жестокий фарс, разыгранный каким-то садистским божком? Или невезение карточного игрока?

Он положил руки на стойку и опустил на них голову, приготовившись провести еще одну бессонную ночь.

В половине одиннадцатого Реджина вылезла из машины перед домом. В одной руке она держала портфель и хозяйственную сумку, в другой — пластиковые пакеты с едой. Бросив радостный взгляд на пикап в конце подъездной дорожки, она поспешила в дом, поставила все в холле и позвала Клинта по имени.

— Наконец-то! — сказал он, как по волшебству появившись в арке двери.

Реджина не могла не улыбнуться. Ее сердце сильно забилось, ей стало трудно дышать. Она будто очутилась в середине луга, покрытого цветущими маргаритками.

— Привет, Клинт. — Она сняла с плеча длинный ремень сумочки, отчаянно сопротивляясь желанию броситься в его объятия. Гибким, изящным движением прислонилась к двери, сняла туфли, одну за другой, и выпрямилась. Лицо Клинта не выражало ничего, но его лазурные глаза следовали за каждым ее движением, и, заметив это, она снова улыбнулась. — Как прошла твоя поездка?

— Моя поездка прошла прекрасно, — ответил Клинт. Его раздражение раздулось подобно воздушному шарику, когда он посмотрел на нее. Блеск ее глаз, улыбка! Будь я проклят! И как гордо она держит голову! Будь я дважды проклят! Он поднял с пола пакеты и понес их к стойке. — Работала так долго?

— Ага. Потом пошла за покупками. Для Кэйти. — Реджина сняла жакет и повесила на стул. — Она изнашивает пару туфель в неделю! Так как прошла твоя поездка?.. О, я уже спросила тебя.

— И я ответил.

Реджина начала раскладывать покупки. Она то тянулась к верхним полкам, то нагибалась вниз, чтобы поместить продукты в холодильник, то выпрямлялась, чтобы положить специи, и Клинт видел красоту ее зрелой женственности, подчеркнутую скромной белой блузкой.

— Что ты делала, пока я был в Нью-Йорке?

— Ничего особенного. Работала в офисе и дома на компьютере, разговаривала с Кэйти… — Она отбросила назад незаколотые локоны. — Обедала с клиентами.

— С какими еще клиентами? — Клинт прислонился к стойке. — Я не знал, что ты должна делать это.

— Ну, никто не заставляет меня, но иногда мне приходится. Ты должен понять, — добавила она, искоса взглянув на него.

— Наверное, должен. — Челюсти Клинта сжались, неконтролируемые эмоции охватили его. Ревность? Не будь смешным, Клинт. — Но мои обеды всегда строго деловые, — заявил он.

— Хорошо, если ты сможешь удержать их такими и в дальнейшем. — Не обращая внимания на его реакцию, она продолжала: — Я иду в душ. От завтрака осталось мясо в холодильнике, можешь поесть, если хочешь.

Реджина закрыла дверь ванной с громким вздохом облегчения и прислонилась к стене, потому что ноги ее не держали… Она была так рада видеть Клинта! Все тело горело от желания.

Она быстро разделась, приняла душ, вытерлась, распылила в воздухе духи с ароматом апельсиновых цветов и шагнула в душистое облако. Не слишком ли сильный запах? Реджина замахала обеими руками, но облако развеялось, и уже поздно что-то делать, кроме как снова принимать душ.

— Пусть так и будет, — пробормотала она.

Натянув свою любимую пижаму из мягкого белого хлопка, она собрала волосы на макушке и перевязала их лентой цвета зеленого яблока. Недолго им быть завязанными, подумала она с лукавой улыбкой.

Атласные шлепанцы приглушали ее шаги, когда она возвращалась в большую комнату. Взгляд сразу остановился на Клинте. Он стоял перед открытой балконной дверью, и его темная голова склонилась, будто он размышлял.

Она вошла на кухню и открыла холодильник.

— Я сделала фруктовый салат, хочешь?

— Нет, спасибо.

Она безразлично пожала плечами — или Клинту только показалось? Гнев колол его как шипы терновника, сводя с ума. Встретить ее льдисто-зеленый взгляд было последней каплей. Путаница эмоций вскружила ему голову. Никогда прежде он не чувствовал ничего подобного.

Рассудок еще что-то пытался сказать ему, но сердце уже действовало самостоятельно.