Опасное увлечение - Эшли Саммерс

— Она очень мила, — тяжко вздохнула Реджина.

Этот вздох позволил Клинту понять ее глубокое горе, которое она переносила без жалоб. Остаться с прекрасным ребенком-инвалидом, взять на себя обязанности опекуна, матери, сестры. — Как Реджине удается это? Он почувствовал внезапную потребность сесть.

— Увидеть ее в первый раз — потрясение, я знаю, — мягко сказала Реджина, садясь около него.

— Да, — ответил Клинт хрипло. — Когда слышишь слова «умственно отсталый ребенок», не ожидаешь, что с ними будут связаны такие изящество и красота. Что за несправедливость!

Клинт умолк, не в силах говорить от чувств, захлестнувших его. Уже давно он запретил себе иметь чувства. Но они возникали помимо его воли.

— Я не знаю, как ты это выносишь!

— Так же, как ты выносишь печаль. Если пробуешь планировать далеко вперед, рассудок отказывается работать. Тогда ты находишь утешение, накрывая на стол для завтрака, стирая вещи, расчесывая ей волосы, читая сказки на ночь… Спасительная сила маленьких дел, занимающих твои мысли. Они поддерживают тебя, пока ты не сможешь противостоять твоим страхам.

Реджина искоса взглянула на него. Как он воспринял Кэйти? И что он думает о прошедшей ночи теперь, оказавшись лицом к лицу с ней, Реджиной?

Рука Клинта накрыла ее руку. Ей будет еще труднее теперь, когда он увидел Кэйти. Хотелось сделать хоть что-нибудь, лишь бы поступить как мужчина. Совершить геройский поступок, черт побери! Ты никакой не герой, Витфилд, высмеял его внутренний голос. Клинт вздрогнул, желая бросить вызов презрительному обвинению. Но не сделал ничего, хоть его гордость и была задета тем, что он оказался неспособным помочь Реджине.

— Вы обе, наверное, хотите есть? — быстро спросил он. Когда не знаешь, что делать, иди и поешь, снова начал дразнить его внутренний голос.

— Ну, конечно, мы голодны! — ответила Реджина. — А что у тебя на уме?

Клинт провел рукой по волосам. Ничего у него не было на уме.

— Булочка с джемом, бифштексы с сыром, хот-доги.

Глаза Реджины мягко засияли.

— Ты приглашаешь нас на обед?

Клинт уловил слабое ударение на слове «нас».

Что, черт возьми, ты делаешь, Витфилд? Во что ввязываешься?

Но стоило ему встретиться взглядом с зеленоглазым эльфом, сидящим в ванне, как он почувствовал прилив нежности.

— Я люблю хот-доги, — призналась Кэйти.

— Хорошо. Значит, будут хот-доги! — проговорил он, затем сделал вид, что хмурится. — Ты же не пойдешь в купальном костюме?

— Нет, конечно, нет! — засмеялась Кэйти, выкарабкиваясь из ванны, чтобы завернуться в огромное полотенце, которое держала Реджина.

Весь вечер Клинт тайком посматривал на привлекательную девочку. Его сердце переворачивалось каждый раз, когда он видел ее глаза и отмечал пустоту, скрытую за искрящимся взглядом. Его изумляло, что она громко смеется. Неужели она не понимает, какую злую шутку сыграла с ней судьба? Он не мог определить, что именно так раздражало его.

Каждый раз он напоминал себе, что его это не касается. Но оставаться равнодушным уже не мог.

Пока они ели, весело переговариваясь, у Клинта в глубинах сознания не исчезала мысль о том, как бы использовать его дом, чтобы облегчить жизнь сестер. Реджина ни за что не согласится. Гордость не позволит ей принять то, что будет предложено из жалости. Нельзя даже вообразить, что она примет предложение жить на пособие. Реджина храбрая и мужественная. Она может согнуться, но не сломаться. И все равно для одинокой женщины груз слишком велик. Я должен помочь ей, не ввязываясь глубже, чем уже ввязался.

Уловив свое отражение в зеркале, Клинт почувствовал, что его горло сжалось сильнее. Он ощущал себя чужим для Реджины и Кэйти. Совсем чужим. И тут возник еще один вопрос — где он собирается спать сегодня ночью?

Клинт поглядел на спокойное лицо Реджины. Она поблагодарила его за розы, сказав, что они прекрасны и что ему не стоило так беспокоиться, но даже не намекнула на то, какими видит их дальнейшие отношения. И ему пришлось держать в руках хот-дог, а не ее руки, а она вежливо улыбалась и была сама любезность.

Он отвечал такими же вежливыми улыбками, что создало атмосферу неловкости, из которой он не знал, как выйти.

По дороге домой Клинт и Реджина сидели молча, и напряженность между ними смягчалась болтовней Кэйти. Девочке понравился красный пикап. Внезапно Реджина засмеялась и взяла его за руку, впервые прикоснувшись к нему за весь вечер. Он поймал ее тонкие пальцы и переплел их со своими.

Ему захотелось обнять ее и прижать к себе. Позже, решил он. Когда доберемся домой.

Но дома ему пришлось ждать, пока Реджина купала Кэйти и укладывала ее спать. Никогда раньше время для него не тянулось так медленно.

Наконец, услышав шаги Реджины, он отвернулся от темнеющего окна с беспомощной улыбкой на губах. Она переоделась в шелковое синее кимоно, завязанное на тонкой талии. Ее влажные волосы спускались на плечи. Он подошел к ней и коснулся рукой нежной щеки, глядя ей прямо в глаза.

Ее губы притягивали его, как мед пчелу. Но, чувствуя настороженность в поведении Реджины, он поднял ее руку и начал целовать пальцы, один за другим, не произнося ни слова.

Потом Клинт целовал ее губы, щеки, уши, прекрасную шею, чувствуя, как пульсирует жилка под его губами. Она закрыла глаза, но не отвечала ему, и лишь дыхание ее ускорилось.

Смущенный пассивностью Реджины, Клинт прижался лбом к ее лбу.

— Поговори со мной, Джина.

— Извини, Клинт. Просто я чувствую себя так, будто… Почему ты прислал розы? — внезапно спросила она.

— Чтобы сказать спасибо, чтобы ты знала, как сильно я… чтобы ты знала, как много значило для меня то, что случилось. А почему ты спрашиваешь?

Реджина едва смогла найти слова.

— Я подумала… я подумала, что ты не захотел видеть меня утром и послал розы, чтобы не встречаться со мной. Или чтобы заплатить мне, — добавила она, закрывая глаза.

— Великий Боже — заплатить? — вскричал он, отшатнувшись. — Скажи мне, что на самом деле ты так не думала.

Реджина вздохнула, но промолчала.

— Я не знал, что сказать тебе утром, — произнес Клинт. — Ты особенная, Джина. У меня давно нет жены. Не хочу обманывать — я старался держаться подальше, чтобы не ввести тебя в заблуждение. Я знаю, что ты ценишь честность так же высоко, как и я.

— Да, и я думаю, что поступаю правильно, — сказала Реджина, касаясь пальцами его щеки. — Мне жаль, что сегодня вечером тебе пришлось терпеть меня и мою сестру.

— Господи, да что за глупости ты несешь! — взорвался он, схватив ее за плечи. — Я пригласил вас обеих на обед…

— Но ты не радовался и даже не сказал, что тебе понравилось, — упрекнула его Реджина, сдерживая слезы разочарования, которые жгли ей глаза. — Твоя вежливость была настолько искусственной…