Эльфийский талисман - Николай Владимирович Иванов

Помимо стола и нескольких кресел в кабинете имелись два книжных шкафа с пустыми полками, длинный взломанный сундук с огромной ржавой щеколдой и встроенный в стену погребец для напитков — тоже пустой. Осколки стеклянных бутылок и проржавевшие, смятые металлические бокалы валялись на полу.

Любопытная Анечка первым делом подошла к закрытому окну, осторожно дотронувшись до потемневшей от времени щеколды. Ставень и не думал поддаваться. Не сводивший с Анечки влюблённых глаз Юра бросился на помощь, держа наготове извечное оружие шоферов всех времён и народов — монтировку.

— Ой! — воскликнула девушка, отпрыгивая в сторону, а затем брезгливо рассматривая запачканную штанину. — Дурак! Юркин, знаешь, какой ты дурак!.. Ну, кто тебя просил лезть?

Выломанный Юрой ставень, и без того державшийся на честном слове, полетел вниз, ударяясь о многочисленные уступы. Вместе со ставнем выскочил из паза и тяжёлый, вытесанный из цельного дерева подоконник, тяжело упав на пол, подняв клуб пыли, и только чудом не ударивший девушку по ноге.

— Ань, ты извини… — сразу же стушевался Юра.

— Ага, извини, — воспрянула духом Анечка, почувствовав смущение молодого человека. — Тебе «извини», а мне теперь джинсы стирать…

— Да уж, Юрыч, — поддержал подругу Володя. — С тобой в разведку не ходи, всех чертей перепугаешь… Стоп, а это ещё что?

В месте, откуда вылетел подоконник, в каменной стене обнаружилась узкая ниша. Вечный везунчик Володя осторожно вынул тяжёлый, завёрнутый в обрез ковра свёрток, подняв ещё больше пыли, и аккуратно положил его на широкий стол.

— Ну-с, как говорит наш шеф, взглянем! — произнёс он, разворачивая вылинявший обрез с густым ворсом. — Апчхи! Сколько же лет эта штука здесь пролежала? Ха, Анхен! Ты только посмотри: как будто специально для тебя подарок…

На ладонь девушки легло изящное, тонкое ожерелье из прозрачных синих камней, заключённых в блестящую металлическую оправу. Посередине покачивалась крупная, с рублёвую монету, роза, вырезанная из цельного камня цвета морской волны.

— Ой, прелесть какая! — Анечка сразу же захотела примерить. — Сейчас бы зеркальце… Надь, у тебя нет? Хотя и в телефон можно…

Тем временем Володя повертел в руках и равнодушно отложил в сторону резной белый жезл с витым навершием. Жезл был лёгким, словно выточенным из кости. На стол легла завернутая в потемневшее от времени полотно толстая книга в тиснёном коричневом переплёте с золотыми уголками и золотыми же, очень тугими застёжками. На первом листе, на желтоватой бумаге, больше напоминающей не бумагу, а тонкую, тщательно выделанную кожу, мудрёной вязью с завитушками было выведено название, под которым темнели ещё четыре тонкие строчки. На долю секунды показалось, будто название слабо замерцало. В правом нижнем углу, рядом с крупной зелёной печатью имелись три явные размашистые подписи.

— Чёрт знает что, — заметил Володя, перелистывая мягкие страницы. — Слушай, Юрыч! Как думаешь, по-каковски это?

Толстая рукописная, каллиграфически написанная всё той же витиеватой вязью книга, судя по заметной потёртости страниц, частым пятнам и трещинам на чернилах, долго находившаяся в обращении, и впрямь была роскошной. Толстая, желтоватая, но при этом очень мягкая бумага. Широкие, заключённые в синюю рамку поля, где среди знакомых чёрно-золотых веток и листьев столь же знакомые золотистые яблоки соседствовали с мелкими розовыми цветами. Маленькие цветные иллюстрации, изображающие клубки разноцветных нитей, масса написанных непонятными символами формул, украшенные непонятными закорючками чертежи. Рисунки — на одном был изображён посох с витым навершием, как две капли похожий на тот, который держал в руках давешний горбун в алом плаще, на другом — похожий на отложенный Володей в сторону жезл, на третьем — синий шар в серо-стальной оправе…

На сложенном вдвое листе нашлась даже карта, изображающая огромный континент, удивительно похожий на земную Австралию — даже с несуразно большим островом Тасмания возле юго-восточной, далеко выдающейся в океан оконечности. Правда, здесь вдоль всего северного побережья протянулась колоссальная горная цепь, и даже имелись три крупных вулкана, а на северо-востоке обнаружился колоссальный полуостров, далеко протянувшийся с запада на восток и отделённых от основного континента цепочкой не то озёр, не то внутренних морей, не то широких проливов. В левом нижнем углу, между основной сушей и длинным полуостровом притулился ещё один маленький континент, очертаниями напоминающий Африку, по капризу неведомых картографов разделённый тонкой косой трещиной на две почти одинаковые части.

— Мда-а — разочарованно протянул Володя, с явной неохотой перелистывая то и дело начинающие слабо мерцать страницы. — Нашёлся же чудак, не пожалевший ни сил, ни времени на создание всего этого. Делать человеку было нечего…

— Смотри! — прервал его Юра.

На одной из последних страниц был изображён примитивный, собранный на лампах, да ещё и описанный непонятными символами, явный трёхкаскадный усилитель. Ребята торопливо перелистнули ещё несколько страниц, чтобы обнаружить радиопередатчик, какой могли бы собрать статский советник Александр Попов или итальянский маркиз Гульермо Маркони. Следующий рисунок изображал монаха в белой рясе, явно работающего на ключе беспроволочного телеграфа. Ещё несколько страниц — и вот перед удивлёнными москвичами средневековый город с маленькими домиками, сжавшийся в кольце крепостных стен. С высокой башни дворца в центре города посылаются радиолучи, отражающиеся от установленных на стенах маленьких зеркал.

— А покрытие-то у них дохленькое, — презрительно сжал губы Володя. — Вещание только на город и, судя по этим экранчикам, за стенами приёма уже нет…

И тут позади пронзительно завизжала Анечка. Разом вскочившие ребята увидели, как по полу к ней, быстро переставляя лохматые лапки, шевеля короткими толстыми, похожими на белых червей хоботками на морде, деловито идёт огромный, коричневый, упавший с потолка паук.

— Да к чёрту, как же надоело! — закричал Володя, поднимая маленький туристический топорик, среди прочего запасённый в багажнике хозяйственным Альбертом.

Так и не успевший прыгнуть паук оказался разрубленным на две живые, неприятно подёргивающиеся, но уже не опасные половинки. Плачущая Анечка ткнулась в Володино плечо — тот обнял её, не выпуская запачканный слизью топорик из рук. Юра отвернулся. За спиной всхлипывала Анечка, Надя объясняла Володе, что лучше бы уйти отсюда поскорее… На столе под книгой лежал ещё один, широкий и тонкий, так же завёрнутый в полотно предмет.

— Юрыч, что там у тебя? — спросил Володя.

В руках у Юры оказалась написанная на холсте масляными красками картина в деревянной раме. Краски от времени пошли трещинками, напоминающими паутинку — так выглядят картины старых мастеров в Третьяковской галерее. На картине был изображён парень, похожий на молодого Жан-Поля Бельмондо в фильме «Картуш», в странного покроя камуфляжной военной форме и обтянутой сеткой каске. С правого плеча «Жан-Поля» свисал на длинном ремне автомат незнакомой конструкции, а в руках парень держал знакомый москвичам зелёный шар в золотой оправе, окружённый облаком висящих в воздухе, переплетённых между собой белых, синих и зелёных нитей.