Эльфийский талисман - Николай Владимирович Иванов

И прежде чем дед, которого только что дважды назвали Навли, успел вставить хоть слово, Миха разом ударил коня плетью и шпорами. Следом пришпорил коня и юный оруженосец. Что до Навли, то он лишь посмеивался в длинные седые усы, вспоминая паническую телеграмму, которую отец Михи, Осона Ирсахи та Кано, благородный эгль та Оско, получил вчера вечером от Огати та Арма, таля та Санка. Уж он-то знал, насколько переменчиво воинское счастье, и насколько капризна бывает порой удача.

— Добычу взять… Ну что же, орлиная немочь! Посмотрим, какую добычу ты сумеешь взять на лесных разбойниках…

* * *

Поздно вечером, когда над окрестными холмами сгустились мягкие синеватые сумерки, а в потемневшем небе появились оба ночных солнца и первые, пока ещё неяркие звёзды, отряд остановился на ночлег в маленькой деревушке, традиционно окружённой глубоким рвом и высоким частоколом. В сопровождении верного Навли и отрядного старшины Като та Эсви, высокого мужчины средних лет с нагловатым взглядом и длинными «кошачьими» усиками, Миха обошёл расквартированных по крестьянским домам «ветерков», лично убедившись, что те не испытывают ни в чём нужды, а крестьянам не наносится никаких обид. Затем, приказав отстучать отцу телеграмму, по-хозяйски расположился в «сеньорских покоях» башни, называвшейся замком лишь из учтивости.

Быстро покончив с ужином, состоявшим из мясного супа с травами и паштетом из дичи, Миха выставил вон местного владетеля-шайо, богато одетого толстяка с тремя подбородками, при мече и сверкающей стальной цепи на шее. Тот непрерывно гнулся в поклонах и реверансах, желая услужить «его сиятельству тиису и кадерамилю», и слёзно жалуясь на наглость подлых сословий. Не далее, как днём к нему на немыслимо грязной телеге заявились двое избитых, до нитки обобранных разбойниками крестьян. Выяснив, что сами разбойники на землях владетеля не появлялись, Миха приказал принести карту.

Склонившись над широким листом пергамента, удерживавшимся в развёрнутом состоянии двумя кинжалами в кожаных ножнах и двумя массивными стальными подсвечниками, удобно устроившись в роскошном «сеньорском» кресле с высокой резной спинкой, юный «тиис и кадерамиль» задумался. Обе подвергшиеся нападению деревни лежали примерно в пятидесяти полумилях отсюда, близко к отрогам Енотовых гор и границам эгльрами. Миха прикинул, что завтра, к концу предполдневья, на рысях, они непременно туда доберутся. И, как предсказывал отец ещё в Оско, найдут лишь следы ушедшей банды.

— Разбираешься? — спросил Навли, с отеческой нежностью смотревший на своего воспитанника. — Не зря, орлиная немочь, премудрый Илома делился с тобой своей учёностью.

Миха улыбнулся. Стараниями служившего отцу мага он и в самом деле неплохо умел читать и писать. Тогда как многоопытный Навли, прекрасно говоривший и ругавшийся на трёх языках, неплохо понимавший ещё два, в том числе и таинственно-колдовской язык живущих за горами приморских эльфов, читал с огромным трудом, писать же не умел вовсе — разве что расписываться, когда нужно было скрепить контракт или прошение. Впрочем, если надписи на карте и были для старого воина-наставника эльфийской грамотой, саму карту он уважал и ценил. Как и людей, способных в ней разобраться.

— Скажи, Навли! — задумчиво произнёс Миха, откидываясь на спинку «сеньорского» кресла и внимательно глядя на воина-наставника. — Если бы ты был атаманом разбойников, ты бы догадался, что мы придём? А если бы догадался, то что бы сделал? Со сменными лошадьми, с «парящим фургоном» мы ведь движемся быстрее, чем они…

— Может и быстрее, да только разбойники не станут тебя дожидаться, — усмехнулся Навли. — Они, клянусь печёнкой, давно уже сидят в какой-нибудь горной берлоге, добычу проедают. Только, орлиная немочь, не вздумай идти следом. Их атаман, может быть, насильник и пьянь, но не дурак. Он выставит на дороге разведчиков, пропустит авангард, а затем повалит по дереву спереди и сзади. На узкой дороге, без места для разгона твои «ветерки» — не более чем богатая добыча…

— Тогда зачем мы вообще сюда пришли? — удивился Миха.

— Затем и пришли, чтобы ждать, — рыкнул старый воин-наставник. — Через горы они не перейдут, там эльфийские земли, так что деться им некуда. Октицы через три-четыре, максимум через месяц они проедят добычу, сунутся в новый набег… Вот тогда их и возьмёшь.

— Снова позволят им грабить наши земли! — пылко возразил Миха. — Отцу это не понравится…

— Зато его сиятельство Осона Ирсахи та Кано, благородный эгль та Оско будет весьма доволен, если ему снова придётся платить выкуп, на этот раз за младшего сына, — усмехнулся Навли. — Вспомни, что было год назад с твоим старшим братом Аски. Так что мой тебе совет: сиди в Санка, не рыпайся… Не уйдут от тебя ни твоя слава, ни твои разбойники…

Сидевший в «сеньорском кресле» Миха задумался, глядя на колышущееся пламя свечей. В двух высоких тройных подсвечниках, выставленных на стол гостеприимным хозяином в знак уважения к высокому гостю, горели не какие-нибудь сальные, а настоящие, восковые свечи. В просторном зале с высоким потолком они были откровенно лишними — оба маленьких «ночных солнца», висевшие низко над горизонтом, светили в высокие шестигранные окна, давая достаточно света. Пройдёт добрых двадцать лет, прежде чем они разойдутся, и Миха, которому недавно исполнилось четырнадцать, имел неплохие шансы не дожить до этого времени.

— Скажи, Навли! — продолжал после короткой паузы молодой предводитель. — Тебе в этой истории с разбойниками ничего не кажется странным? Откуда они вообще взялись? Банда в четыреста клинков, состоит из одних людей, но при этом разъезжает на дорогих конях эльфийской породы и вооружена эльфийским оружием. Знамени нет, доспехов и шлемов нет, белые повязки — банда «белая», без хозяина или нанимателя, «парящий фургон» эльфийской работы. Явно побывали в переделке — много раненых…

Взяв со стола желтоватый листок тростниковой бумаги, на котором каллиграфическим почерком была записана отправленная та Арма телеграмма, Миха поднёс её к глазам, в последний момент бросив обратно на стол.

— Пришли откуда-то, с полудня или с полночи, — усмехнулся Навли. — Скорее всего, кто-то их вытеснил, дело обычное. Вот тебе, орлиная немочь, и куча раненых. А что до «парящего фургона» и эльфийских коней, так до эльфийского тракта на полдень сто полумиль. Думаешь, эльфов никогда не грабили, не убивали? Случилось, и туланы останавливали…

Миха коротко кивнул. Он привык, что банды и неприятельские войска обычно приходят со стороны Веха, а не с безопасных в военном отношении Енотовых гор, за которыми жили таинственные и непонятные эльфы, но всякая неприятность рано или поздно случается. Отец, проспорив весь вчерашний вечер с та Сави и та Орти, пришёл к тем же выводам. Тем не менее, юного предводителя не отпускали сомнения. Эльфов, действительно, иногда убивали — но летающие на воздушных кораблях воины не знали ни сна, ни покоя, пока не находили убийцу. По всем вехтарийским землям, не исключая и осконский эгльрами, стояли таинственные, запретные для смертных «башни-цветы», способные в случае чего послужить и посадочными площадками.

— Послушай, Навли! — задумчиво произнёс Миха. — Только, ради Заступницы, пожалуйста, не смейся. Разбойники не могли придти из-за гор?