Детский сад, штаны на лямках - Люся Лютикова

Что-то уткнулось в мои сапоги. Это оказалась швабра с наброшенной на нее тряпкой. Уборщица уже приступила к мытью полов, и начала она с дальнего конца коридора.

– Вы что здесь делаете? – спросила она, ненавязчиво подталкивая меня шваброй к выходу.

– Оформляю коммунальные льготы, – не моргнув глазом, ответила я.

– Все уже ушли, рабочий день закончен.

Я рассеянно кивнула. «У нас тут не Америка» – крутилась в голове фраза. Да, конечно! Прудникову и Махнач убил человек, у которого они отняли ребенка. Скорей всего, это была женщина, потому что мужчина, мне кажется, выбрал бы более кровавый способ убийства – застрелил бы или зарезал. Или, на худой конец, задушил бы мощными руками. А если душили колготками, то это была женщина.

И еще одно предположение: у этой женщины отняли дочку. Не сына, а именно дочь, потому что колготки были красные. В эту версию немного не вписывается футболка, которой задушили Прудникову. Валерка Татарцев утверждал, что она принадлежит Костику Алябьеву. Но, возможно, она была среди вещей, которые Ленка забыла в соцзащите! Убийца взяла футболку и совершила второе преступление. Сумка какое-то время оставалась без присмотра, теоретически в нее мог залезть кто угодно. Или это вообще была другая футболка, мало ли в городе одинаковых детских вещей!

Уборщица, гремя огромной связкой ключей, открыла подсобку и принялась мыть в ней полы. У меня мгновенно возникла идея.

– Простите, у вас ведь есть ключ от кабинета Махнач? Ну, той, что вчера убили?

Уборщица оторвалась от своего занятия. Я только сейчас заметила, что она совсем не старая, и если бы не носила серый пуховый платок, завязанный на груди крест-накрест, как у старушки, то выглядела бы еще моложе.

– Допустим, – ответила женщина.

– Видите ли, я журналист. Вернее, частный детектив. То есть не совсем детектив, но ведь журналист тоже имеет право вести свое расследование. Я представляю интересы невинно осужденного человека. Вернее, еще пока не осужденного, но задержанного…

Тьфу ты! Ну почему по какому-нибудь пустяковому поводу я могу заливаться соловьем, а когда нужно для дела, из моего горла вылетает лишь жалкое кудахтанье?

Собеседница нетерпеливо постучала шваброй по полу.

– Что надо? Говорите прямо.

Собравшись, я отчеканила:

– Мне нужны копии всех личных дел, которые вела Махнач и в которых речь идет о лишении родительских прав и изъятии ребенка. Да, и сверх того – дело Елены Сергеевны Алябьевой, ее родительских прав пока не лишили. Вы сможете найти эту информацию?

Я ожидала любой реакции, но только не деловитого вопроса:

– За какой период?

Я призадумалась: полгода? год? Сколько времени нужно несчастной матери, чтобы решиться на убийство?

– Махнач занимает эту должность четыре месяца, – подсказала уборщица. – Раньше она в другом отделе работала.

– Значит, за четыре месяца.

– Тысяча долларов.

Я ликовала: так просто! Тысяча долларов – и секретные сведения у меня в кармане! По правде говоря, я не собиралась тратить свои деньги, у меня их просто нет, но я была уверена, что Никита Нащекин легко отстегнет требуемую сумму. Для ресторатора это копейки!

– Деньги мне подвезут через пятнадцать минут, – заверила я, – пойдемте делать копии.

– Не беспокойтесь, я сама сделаю, – ответила уборщица, – а вы подождите меня на улице.

– Я вам помогу, – сказала я и двинулась вслед за ней.

Женщина оскорбилась:

– Думаете, я такая тупая, что с ксероксом не справлюсь?

– Ну что вы, совсем нет. Просто я опасаюсь, как бы вы чего не перепутали. Когда много бумаг, в них легко запутаться.

От моих слов уборщица завелась еще больше:

– За дуру меня держите? Да я умней Прудниковой в тысячу раз! Я уже не говорю про Махнач, она вообще была тупой деревенщиной! Знаете, как она получила эту должность? Работала массажисткой в санатории, делала массаж нашей заведующей, втерлась к ней в доверие, вот та и устроила ее в соцзащиту. А у меня, между прочим, высшее образование! И почему я, со своим дипломом, полы драю, а Махнач, с сертификатом из массажного салона, в кабинете сидела, щеки раздувала? Вы считаете это нормальным?

Я испугалась, что собеседница окончательно разозлится и откажется мне помогать.

– Извините, я не знала, – пролепетала я. – Может быть, вам теперь предложат освободившуюся должность инспектора? Раз Махнач больше нет…

Выпустив пар, женщина ответила спокойнее:

– Это вряд ли. Все места давно поделены. Здесь каждый друг другу кум, сват или брат. В этом городе можно устроиться на хорошую работу только по знакомству, а у меня «блата» нет, я приезжая.

Я деликатно молчала, всем своим видом выражая сочувствие и понимание.

– Я тут всех ненавижу, и город этот вшивый – тоже, – припечатала уборщица.

– Я с вами полностью согласна. Знаете, я хоть и родилась в этом городе, но меня от него трясет. Он какой-то…

– Гнилой, – подсказала собеседница.

– В точку! Наверное, это из-за болот.

– А сколько здесь летом комаров – мама дорогая! И здоровые такие, размером с муху. Мутанты! Их даже фумигатор не берет.

– А ямы на дорогах! – подхватила я. – Сегодня на Первомайской улице я видела яму, которая была там, когда я еще в школу ходила! Ее даже снегом не засыпало, настолько она здоровенная. Двадцать лет не могут заделать яму на проезжей части, водители вынуждены выезжать на тротуар! Новое поколение успело родиться, а яма на месте! Это что – халатность или вредительство?

Обнаружив родственную душу, уборщица повеселела:

– Зато тут люди хорошие встречаются. Вот вы, например. Или моя соседка по коммуналке – очень славная женщина попалась.

Я подумала, что из дружеских чувств она могла бы отксерить документы бесплатно. Словно прочитав мои мысли, собеседница сказала:

– Извините, что попросила с вас деньги за услугу, но жизнь научила меня, что человеку ничего не должно доставаться бесплатно. Вдумайтесь в значение этого слова: «бес-платно» – это ведь значит «бес платит», улавливаете? Человеку боком выходит то, что он получает на халяву. На него сваливается такая куча проблем, что лучше бы заплатил и спал спокойно. Вы понимаете?

Да-да, я уже слышала эту версию про «бес платит». Она очень популярна в наше время рыночных отношений, особенно любят рассуждать об этом экстрасенсы – маги, колдуны, целители и гадалки всех мастей. Они ни капли своей магической силы не израсходуют бесплатно, и не корысти ради, а токмо радея о благополучии клиента, чтобы ему хуже не стало. А то ведь снимут бесплатно порчу, а потом – бац! – косоглазие вылезет. Или заикание одолеет. Так что гуманнее сразу взять с клиента деньги, и лучше в двойном размере, для профилактики возможных напастей.