Солдат на войне. Фронтовые хроники обер-лейтенанта вермахта. 1939 – 1945 - Вильгельм Прюллер

Прямо рядом со мной разорвался осколочный снаряд. Я выждал несколько секунд. Потом я почувствовал каждую свою косточку от головы до пят (а что, у солдата на фронте их нет?) и понял, что у меня все цело, что нигде на теле не течет тонкая струйка, после чего стремительным броском бросился прочь. Я рывком поднялся и побежал к полевому штабу так быстро, как только могли нести меня мои ноги. И это тоже помогло, так как я неосознанно проделал все это во время паузы между залпами вражеских орудий.

Пока мы лежали на позициях, глядя на русских перед нами, которые закрепились на ферме, а теперь окапывались и получали подкрепления, нам сказали, что наш 1-й батальон, II/10[62]и танки должны снова атаковать в 16.30.

И действительно, ровно в 16.30 появились танки с сидящими на них солдатами. Мы издали дружный вопль одобрения, когда увидели, что русские пустились в бегство сразу же, когда обнаружили подход наших танков! Русская артиллерия прекратила огонь. Возможно, она снялась с места, почувствовав опасность. А может быть, русские просто бежали и не сумели спасти свои пушки. Сейчас очень пригодились бы немецкие бомбардировщики! Они усиливают панику и облегчают нам работу. Но они не могут одновременно находиться повсюду.

Пока мы производили зачистку пшеничного поля, обнаружили там несколько русских, которые не пожелали сдаться. Не оставалось ничего другого, кроме как скосить их огнем.

Ночь провели под открытым небом. Мы рыли себе укрытия и укрывались брезентом. После полуночи начался дождь, и мы больше не могли выдерживать нахождение в таких норах. Мокрые, дрожащие от холода, мы ждали наступления утра. Оно принесло с собой яркие солнечные лучи!

Около 8.00 мы двинулись в сторону Проскурова. Этот населенный пункт является городом, скорее, по названию. Или по тому, как он обозначен на карте. На деле же это все то же нагромождение маленьких хат и нескольких чуть более крупных зданий из камня высотой в три этажа, которые должны придавать поселению городской вид. Еще несколько городских зданий разрушены, сожжены или уничтожены другим способом. Стоят лишь их остовы.

На главной площади, через которую проходил наш путь, в самой середине за ограждением из покрытого изоляцией провода стояла статуя Ленина. Такие же плохо сделанные памятники попадались нам повсюду. Роты находят себе места для постоя в боковых улочках. Никто не знает, как долго нам придется оставаться здесь. Я натянул нашу палатку, поскольку не могу работать под открытым небом. Снова начался дождь. Командира назначили комендантом Проскурова, поэтому пришлось готовить самые разнообразные данные, представления к наградам и т. д.

Не знаю даже, насколько поздно мне, наконец, удалось улечься на свою милую полевую койку. Сейчас так много работы, Хенни, что мне не удается найти время даже для того, чтобы написать тебе. Но такова моя доля: быть всегда впереди во время боев, писать донесения для генерала и вести всю эту бумажную работу, в которой я почти тону. И это как раз то, что мне нравится!

Когда я даже в это время года вижу, как наши машины после того, как пройдет небольшой дождь, едва способны двигаться, я просто не могу себе представить, что же будет осенью, когда придет настоящее время дождей. Мы сражаемся в плотной массе грязи. Снаружи и внутри.

Миновав Староконстантинов, мы впервые поехали по настоящей первоклассной асфальтовой дороге. Жаль, что она внезапно закончилась, как будто отрубило, и превратилась в обычную ухабистую пыльную дорогу. Все продолжалось всего 35 км, но все равно, это означало для нас облегчение. В 3.00 утра мы прибыли в село Судилков, остановились там и стали искать жилье. Все еще стояла темень хоть глаз выколи. Мы нашли место в саду. Я же остался в машине и спал прямо на сиденье, как я часто делаю.

Наконец, наступил великолепный летний день, единственным недостатком которого было то, что это место бомбит авиация противника. Но как часто случается, мы все слышим вой падающих бомб, их разрывы и даже потоки воздуха от них, но ничего не происходит.

В школе явно останавливались красноармейцы, так как на стенах повсюду развешаны плакаты, посвященные войне, цитаты Сталина и Ленина на красных полотнищах на стене. Большинство окон выбито.

В 6.30, когда мы выступили дальше, было прохладно, серо и дождливо. Недружелюбное утро. Наступление идет медленно, с частыми паузами. Мы ехали вперед с опущенным верхом. Даже когда дождь становился особенно сильным, командир не приказывал останавливаться. Вода текла по нашим сиденьям, но у майора совсем нет жалости. Слава богу, что через час дождь прекратился.

Перед городком Полонное справа на дорогу свернул пехотный полк, который какое-то время шел по дороге вместе с нами. Это был бывший 134-й Венский полк. На его эмблеме Штеффель,[63]парящий над волнами Дуная.

Мои мысли сами по себе свернули к моей любимой Вене, к тому, как сильно я соскучился по дому, по тебе и детям. Я думал о наших прекрасных зданиях – замке Шёнбрунн, о Пратере, о Кольце, о наших чистых площадях. И вот мы здесь, совершаем марши по самым немыслимым в мире дорогам и гоним перед собой этих бестий! Узкая грязная дорога… и повозки на конной тяге с немецкой пехотой, а на бортах повозок – изображение Штеффеля. Два мира… и худший из них должен быть уничтожен!

В 16.30 – мы все еще движемся вперед на большой скорости – над нами появились двенадцать русских бомбардировщиков. Самое лучшее в таком случае – продолжать движение вперед, и мы не останавливались. Я приподнялся на секунду и увидел справа, примерно в 500 м, аэродром. Подумав, я понял, что русские хотят разбомбить свою авиабазу, а мы окажемся как раз под дождем вражеских бомб. Я доложил об этом командиру, и весь батальон остановился. И действительно, самолеты несколько снизились, и вот начали падать первые бомбы. Но русским не дали выполнять свою работу слишком долгое время, и вскоре появились преследовавшие их наши самолеты. Это грандиозное зрелище, когда видишь, как сбивают два бомбардировщика, и они падают вниз, объятые пламенем. Мы приветствовали это громкими криками одобрения. Откуда-то с тыла подошел Шобер. Он смотрел на эту драму и с удовольствием прислушивался к нашим воплям, а потом заявил:

– Парни, это похоже на футбольный матч на спортивной арене.

В 7.00 мы снова выступили и за 4 часа преодолели 15 км. Затем отдыхали до 12.30, а потом снова вперед – прямо к Сквире, которая была уже захвачена другим полком нашей дивизии (10-м пехотным). Мы поехали на вездеходе в город к командиру дивизии.

То, что происходило в городе, невозможно было описать словами. Невозможно представить себе то, насколько местное население склонно к воровству, грабежам и мародерству!