Ученик Путилина - Юрий Корчевский

Поправив здоровье, студент повеселел, уже более бодрой походкой направился в Кирпичный переулок. К удивлению Павла – в магазин химических товаров Штоля и Шмидта. Павел полагал, что террорист закупает ингредиенты в аптеках, но ошибся. Магазин этот торговал в основном оптом – для учебных заведений, небольших производств, вроде красильных фабрик или мыловарен, химикаты нужны на любом почти производстве, даже Путиловском, ныне Кировском заводе, где в основном металлообработка.

Студент пробыл в магазине недолго, вышел с бутылью в двенадцать литров, оплетенной в ивовую корзину. Пока Игнат еще не скрылся, Павел забежал в магазин. Удачно, покупателей нет. Под нос приказчику сунул жетон жандарма.

– У вас сейчас покупатель был, в студенческой тужурке. Что он покупал?

– Глицерин, целую бутыль.

– И всё?

– Вот тебе крест.

Приказчик перекрестился. Павел выбежал из магазина. Да, он не ошибся, студент в компании таких же балбесов мастерит в подвале бомбу. И явно не для того, чтобы глушить рыбу в Неве.

Еще была видна спина студента, все же бутыль тяжелая, шел он медленно. Видно, деньги вчера спустил на выпивку, и на извозчика средств не было. Извозчик на пролетке никогда дешевым не был. Копейка, а то и с полушкой квартал. Ломовой извозчик, возивший грузы, стоил значительно дешевле. Потому чиновники для экономии времени и средств снимали квартиры поближе к службе. Все департаменты располагались в центре, где доходных домов хватает, но цены в них кусались. Еще с Петра Великого повелось, что военный и деловой центр это Адмиралтейство, Синод, здание Двенадцати коллегий и Генштаб.

А Зимний дворец, хоть и царская резиденция и на Дворцовой площади, но на аудиенцию к государю попадали немногие избранные и в больших чинах.

Магазин Штоля и Шмидта открылся в 1849 году на Гороховой улице для торговли красками и аптекарскими товарами. Торговля расширялась, стали торговать химикатами, в 1860 году переехали в дом на Кононова по Кирпичному переулку, а через 21 год вновь переезд, уже в специально отстроенное большое здание на Малой Морской, дом одиннадцать. Заведение имело филиал в Томске.

По мнению Павла, химикаты, из которых можно сделать взрывчатку вроде динамита, тротила, следовало запретить к свободной продаже. Мало того, в оружейных магазинах свободно можно было купить револьвер или ружье, патроны по выбору. И покупали. Та же Вера Засулич стреляла в градоначальника Трепова из револьвера «Веблей» модели «Бульдог», калибра 577 со сферической пулей диаметром 14,7 мм. Фактически – крупнокалиберной. Покупай патроны, езжай в пригород и тренируйся, набивай руку и глаз для черных дел. По мнению Павла, бреши в законодательстве изрядные. Не будь их, террористы бы не имели свободного доступа к ингредиентам взрывчатки, оружию. Во дворце была дворцовая охрана, при выездах императорской особы на экипаже в город его охраняли конные казаки. Но императоры еще имели привычку гулять по Дворцовой площади или в Александровском парке и без всякой охраны. Самонадеянность вопиющая! Но государи хотели демонстрировать близость к народу, общаться с подданными. Правители не брали в расчет, что народ бывает разный, в том числе психически неуравновешенный.

Павел хоть и не служил никогда в ФСО – федеральной службе охраны, но недочеты и упущения охраны императора видел. Да, собственно, охраны не было. Как у императора, так и государевых чиновников высокого ранга – градоначальников, министров, директоров департаментов, губернаторов. Народовольцы и прочие революционеры убивали всех, кто состоял на государевой службе – рядовых полицейских, жандармов, мелких клерков, вплоть до письмоводителей. Задачей заговорщиков было разрушить саму государственную машину. Не понимали главного – любая страна должна иметь государственную структуру, иначе это анархия, хаос. Даже пещерное племя имеет свою иерархию – вождя, приближенных людей.

Студент добрался до своего подвала, а через какое-то время вышел Иван. В студенческой тужурке и форменной фуражке, бодро зашагал, за ним Павел. Через четверть часа Иван зашел в Горный институт. Павел перевел дух, наконец-то студент учиться пришел. Присел на лавочке перевести дух, а Иван уже вышел. На этот раз Иван направился на окраину города. Что радовало, не обернулся ни разу, стало быть, слежку за собой не заметил. Студент завернул в ворота какой-то мастерской. Павел подошел, прочитал вывеску.

«Столярная мастерская Федотова В. Н. Изготовление мебели по французским образцам».

Со стороны мастерской доносился визг пилы, голоса рабочих. Интересно, что тут Иван забыл? Отошел в сторонку, не теряя из вида ворота. Укрыться негде, деревьев и лавочек нет, район мелких кустарей. Из ворот выехала подвода. На ней извозчик и студент, а еще два мешка из рогожи. Извозчик, перевозящий грузы, назывался ломовым. Лошадь он не погонял, ехали не спеша, и Павел вполне поспевал. Добрались до доходного дома. Извозчик и студент взялись за мешок, понесли в подвал. Подвода осталась без присмотра, Павел кинулся к ней, пощупал мешок и отошел, разочарованный. В мешке опилки. Да и что следовало ожидать от столярной мастерской? Наверное, купил по бросовой цене опилки печь топить. Петербург стоит на болотах, рек и речушек в избытке, грунтовые воды высоко стоят, в подвалах и полуподвалах даже летом ощущается сырость, и многие жильцы таких квартир даже летом периодически подтапливают, чтобы просушить стены и вещи. Извозчик и студент снесли в подвал второй мешок, и извозчик укатил. Павел выждал немного, не появится ли студент вновь. Во дворе дома показался дворник с метлой. Павел подошел к нему. Двор из маленьких узких окон полуподвала не просматривался, окна выходили на улицу. Павел достал жетон, показал дворнику.

– Кто в полуподвале проживает?

– Студенты, три человека. Спокойные жильцы, ни скандалов, ни драк, платят исправно, не то что некоторые.

– Кто такие?

– Иван Добродеев, Игнат Косарев и Федор Охлобыстин.

– Женщины бывают?

– Одну видел несколько раз. Тоже студентка, не потаскуха. Серьезная, с книгами иной раз вижу.

– Давно живут?

– Второй год.

– Сыро в подвале? Топят?

– Сухо! У нас место хорошее, летом не топят.

Павел спросил на всякий случай, и ответ его удивил. Если не топят, зачем опилки? Да еще два мешка. Опилки еще применяют для горячего копчения рыбы или мяса.

– Они что, рыбу коптят?

– С чего вы взяли, господин офицер?

– Да это я так.

Рыбу в городе и солили и коптили. Город на берегу нескольких рек и Финского залива. Рыба и морская и речная есть, на выбор. Но всякого рода коптильни на окраинах города, а чаще в деревнях и поселках в округе. Рыба стоила недорого и была ходовым товаром.

За деревом простоял еще пару часов, до сумерек. Устал, хотелось есть. Утром скромный завтрак только съел – бутерброд с сыром и чай.

Зашел в харчевню, которых в центре множество. Ресторан – дорого и по времени долго. Поужинал гречневой кашей с убоиной, на запивку компот из местных ягод – черники и морошки. Сытно, вкусно, недорого и все горячее, из печи. И всего-то копейка цена, да еще полушка за ситное. На квартире с наслаждением вытянулся на кровати. Весь день на ногах, ноги гудят. Сон сморил незаметно. А ведь прилег отдохнуть немного, а потом фигурантов записать, даже схему группы. Он еще не уверен был, что видел всех. Вполне может быть, что студенты – лишь видимая часть айсберга. Должен быть руководитель как минимум. На идейного вдохновителя ни один студент не тянул. Если даже студентов арестовать, хотя пока не за что, за намерения судить нельзя, суду нужны факты, то останется руководитель, голова. И он организует новую группу, внушаемые люди найдутся всегда. А если их обрабатывать методично и долго, вполне могут пойти на самопожертвование. Молодость жизнь не ценит. И главной задачей Павел считал выявить руководителя, идеолога. Именно он корень зла.