Потрошитель - Лиза Джейн Смит

— Я актриса. Приехала из Америки, — пытаясь имитировать грубый американский акцент, произнесла Вайолет и присела в глубоком реверансе.

— Актриса? — резко переспросила Шарлотта. Тон ее был требовательным, словно она пыталась получить ответ на вопрос, не станет ли Вайолет ее соперницей.

— Ну, во всяком случае, я хотела бы ею быть, — призналась Вайолет уже менее уверенно, осознав, что статус, который она себе придумала, нелучший способ завоевать расположение Шарлотты. — Как и моя сестра — Кора Бернс. Вы ее знаете?

Шарлотта заметно смягчилась.

— Кора… что-то знакомое… — Шарлотта потянула Дамона за рукав: — Мы ведь знаем эту Кору, любимый?

Дамон демонстративно выпучил глаза:

— Не могу же я запомнить каждого, с кем мы знакомимся. Для этого существует справочник светского общества. Если она там есть, то я с ней знаком, если нет — значит, и я ее не знаю.

— Ах, прошу вас, если вы с ней встретитесь, пожалуйста, скажите Коре, что ее разыскивает сестра, — робко попросила Вайолет.

Я почувствовал облегчение. Шарлотте, похоже, было знакомо имя Коры. Может, девушка действительно просто сбежала с театральным продюсером?

— Дорогая, кажется, третий звонок, — прервал мои мысли Дамон. — Нам пора в зал, извините, — и он равнодушно пожал плечами.

— Да-да, конечно, — печально согласилась Вайолет. — Только бы она просто узнала, что я ищу ее.

— Кстати, о поисках, — живо воскликнула Шарлотта, нарушив неловкую паузу, повисшую после слов Вайолет. — Полагаю, мне нужно найти еще шампанского. — Во время нашей короткой беседы она опустошила свой бокал почти до дна. — Если хочешь, пойдем со мной. И возможно, нам повезет, и я познакомлю тебя с мистером Макинтошем — продюсером этого маленького шоу. Твоя сестра не единственная, кто мог бы стать актрисой.

У Вайолет загорелись глаза, и спустя мгновение обе девушки растворились в толпе гостей. Дамон как будто смутился.

— Женщины! — произнес он, едва мы остались одни, недосягаемые для чужих ушей. — И с ними невозможно, и без них — никак. Я прав? Вечно то нытье, то комплименты, то восторги… И никого не заботит, что век человека так короток, — добавил он, швырнув на пол бокал из-под шампанского.

— Похоже, у тебя появился постоянный источник питания, — мрачно заметил я. Может быть, именно женщины, которых выбирал Дамон, вызывали ярость Клауса? Или что-то иное? Что бы и кто бы это ни был, я решил играть свою роль до конца — пока не разберусь во всей этой страшной истории.

— О да! Она хорошая девочка, хотя кровь ее частенько бывает с привкусом алкоголя. Это отлично действует перед выходом в свет, но мне приходится следить за тем, чтобы не позволить себе лишнее, — Дамон произнес это таким обыденным тоном, словно мы обсуждали меню нового ресторана. — А ты как? К зрелости вернулся наконец к нормальной человеческой крови? Только не говори мне, что ты до сих пор перебиваешься белками и кроликами, — и он грубо расхохотался.

— Я не хочу обсуждать Шарлотту, — сказал я, не обращая внимания на его насмешки. — Я пришел сюда, чтобы остановить тебя. Ты ведешь себя глупо и безрассудно, и тебе грозит опасность. Что ты тут вообще делаешь, в этом городе?

— Я здесь ради местного климата, — насмешливо парировал Дамон. — Разве нужна какая-то особая причина, чтобы жить в Лондоне? Может, я решил изучить здешние достопримечательности. Мне стало тесно в Америке. А здесь найдутся развлечения на любой вкус.

— Какие именно развлечения? — поинтересовался я со значением.

Дамон снова улыбнулся, демонстрируя свои белоснежные зубы.

— Ну какие? Те, что составляют программу путешественника за границей, — новые знакомства, новые блюда…

— Решил поиграть в убийцу? — прошипел я, понизив голос так, чтобы нас никто не мог услышать.

На лице Дамона мелькнула тень смущения, но он тут же разразился долгим, натужным хохотом.

— Ты что, имеешь в виду всю эту бредятину с Джеком-потрошителем? Я тебя умоляю! Уж ты-то меня знаешь! — добавил он, перестав, наконец, смеяться.

— Я-то тебя отлично знаю, — проговорил я, сжимая челюсти. — И я знаю, как ты любишь внимание. И для тебя есть плохие новости.

— Меня никакие новости не пугают. — Дамон демонстративно зевнул мне в лицо, показывая, как утомила его наша беседа. — И знаешь ли, братец, я всегда питал отвращение к играм в «угадайку». Кроме того, я не терплю истерик. Уж если бы убивал я, то делал бы это обдуманно и незаметно.

— Так значит, ты никого не убивал в последнее время? — спросил я, обводя глазами комнату, чтобы удостовериться, что нас никто не подслушивает. Все было в порядке. Веселье было в самом разгаре, шампанское лилось рекой, никому не было дела до нас с Дамоном и напряженного разговора, который мы вели, уединившись в полумраке.

— Нет! — сердито ответил Дамон. — Я слишком весело провожу время с моей прекрасной театральной одалиской. И скажу я тебе — она действительно хороша, — заключил он, многозначительно приподняв брови и намекая на нечто непристойное.

— Отлично, — оборвал я Дамона. Я был не намерен выслушивать рассказы братца о его гнусных похождениях и вернулся к теме, которая меня волновала: — Но эти убийства…

— …совершил какой-то тупой маньяк, которого рано или поздно поймают, — перебил меня Дамон, равнодушно пожав плечами.

— Нет, — я покачал головой и коротко рассказал ему о кровавом послании в Датфилд-парке — «САЛЬВАТОРЕ! Я ОТОМЩУ!».

— Ну и? — спросил Дамон, и ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Думаю, это мог быть Клаус, — я невольно повысил голос. Я нервничал, потому что приходилось проговаривать вслух то, что казалось мне очевидным. — Кто еще способен писать кровью и при этом знает наши имена?

Глаза Дамона на миг расширились, и тут же снова в них появилось прежнее выражение ленивого удовлетворения и покоя.

— Это и есть твой ключ к разгадке? Кто угодно мог написать это. Я вовсе не жажду ранить твое самолюбие, Стефан, но мы не единственные Сальваторе на свете. Это может быть даже именем одной из тех шлюшек из Уайтчепела. Собственно, мне все равно, чье это имя. И ничего удивительного, что убийца, кто бы он ни был, написал свою угрозу кровью. Чернила на бумаге выглядят не так устрашающе, — со вздохом заключил Дамон и перевел взгляд на барную стойку, у которой расположились Вайолет и Шарлотта. Они весело хихикали, то и дело чокались и беззаботно болтали.

— А теперь, если ты позволишь, я собираюсь выпить. Пойдем, брат. Давай отметим наше воссоединение, — с этими словами Дамон направился к бару, прокладывая себе путь в толпе гостей.

Я был в бешенстве, но все же последовал за ним. Дамон вел себя так, словно я рассказал ему какую-то забавную историю. Неужели он не понимает, что где-то на свободе разгуливает вампир-маньяк?! Может быть, даже из Первородных? Неужели его не волнует, что цель этого убийцы, возможно, мы сами?