Переписка. 1931–1970 - Михаил Александрович Лифшиц

меня, так что целых два месяца я провел в горизонтальном положении. Сейчас постепенно выхожу из этого состояния, у меня есть хороший врач, который, кажется, что-то понял в этом деле. Одним словом, как видите, я даже могу писать на машинке.

Прежде всего я хочу сказать Вам, что мною предприняты шаги к тому, чтобы издать Вашу «Эстетику» в переводе на русский язык – полностью или хотя бы частично, ибо такие монументальные издания у нас не в ходу. С этой целью я составил большой обзор содержания книги, а некоторые страницы, в частности из заключения, выражающие общую позицию автора, я даже перевел. Предложение было встречено с некоторым сочувствием и пошло дальше. За успех ручаться не могу, но надеюсь306. Ради бога, примите во внимание эту мою цель!

Спасибо за Ваш отзыв о моей статье по поводу кубизма307. Возникла она случайно, а теперь из этой случайности выросло для меня обязательство – ее хотят издать отдельной книжкой308, и это снова толкнуло меня в сторону критики модернизма, хотя я проклинаю это дело, настолько все это связано со всякими условностями и так хотелось бы изложить лучше что-нибудь из моих положительных исследований. Я с нетерпением жду Вашей «Онтологии общественного бытия», хорошо зная, что раз Вы сказали, то в скором времени я ее получу. Так бывает с деловыми людьми и хорошими работниками, чего нельзя сказать обо мне.

Мои критические замечания, конечно, относились больше к формальной стороне, к изложению. Но вот я прочел речь Эрнста Фишера на гегелевском конгрессе309 и пришел в ярость – он ссылается на Вас, стараясь вывести из Вашей книги ту противоположность между головой и сердцем, наукой и художеством, которую раздувал и Видмар310, а теперь Гароди311. Думаю, что Вам это тоже не понравится. Дайте ему пинок при случае.

Владимир Достал благодарит за книгу, которую он получил312. Лида, Елена, Игорь кланяются Вам. Будьте здоровы и благополучны.

С дружеским приветом

Ваш Мих. Лифшиц

Д. Лукач – Мих. Лифшицу

Будапешт, 5 апреля 1965 г.

Дорогой Миша!

Ваше письмо от 17 марта меня – в общем и целом – очень обрадовало, хотя меня все еще несколько беспокоит состояние Вашего здоровья. Пожалуйста, напишите мне о нем побыстрее – надеюсь, что сможете сообщить мне успокоительные новости. Если у Вас есть хороший врач, то эти симптомы можно все-таки устранить.

То, что Вы пишете о возможном издании «Эстетики», для меня, конечно, большая радость и удовлетворение. Я по этому поводу уже заранее зафиксировал бы следующее: Вы – но только Вы – можете делать любые сокращения. Этот вопрос я передаю полностью на Ваше усмотрение. Я только попросил бы, чтобы в случае опубликования была бы в качестве послесловия или примечания приложена сводка, точно указывающая страницы, вычеркнутые из оригинала, чтобы заинтересованный и умный читатель мог бы соответственно сориентироваться. В остальном я даю Вам – но только Вам – полную свободу действий.

Что касается Эрнста Фишера, который, кстати, сейчас довольно серьезно болен, его мне, конечно, жаль. Он в течение долгих лет представлял верную точку зрения и только постепенно попал в поток модернизма, причем он в очень многих вопросах сдал или до неузнаваемости ослабил свою прежнюю точку зрения. Это страх многих интеллектуалов отстать от времени – и трагикомичность заключается в том, что они именно вследствие этого в существенном смысле отстают от главных тенденций периода и их забывают. Но его нельзя сравнивать с кающимся функционером или ищущим, куда бы теперь приткнуться, бюрократом типа Гароди313.

Сердечный привет Лиде, Елене и Игорю.

Ваш

< от руки > Дьюри

<от руки> Моя «Онтология», к сожалению, пока еще не <3 или 4 слова неразб.>

Мих. Лифшиц – Д. Лукачу

Москва, 28 июля 1965 г.

< по-немецки, машинопись >

Дорогой Юри!

Как раз во время Вашего юбилея314 здесь в Москве был Франц Лешницер315. Он предложил мне вместе подписать телеграмму. Хотя я не знал, какое у Вас к нему сейчас отношение, я не мог отказать, потому что он просил очень настойчиво. Надеюсь, что Вы по-дружески восприняли наше коллективное поздравление. Как, собственно, прошли юбилейные торжества316?

О русском переводе Вашей «Эстетики» не могу сообщить почти ничего нового. Вопрос еще in statu[30] решения. Маленькую заметку в «Непсабадшаг» от 14 апреля я, конечно, сразу же дослал317. Так что теперь нужно ждать.

Международная дискуссия о сущности эстетики в рамках марксизма (и еще шире – о ядре этого мировоззрения) продолжается. Общая беспомощность действительно удивляет. Дело кажется мне немного похожим на время после 1905 года. Нападки на классический марксизм ведутся ожесточенные, разочарование иногда очень глубокое, и необходимость дискуссии по аксиоматическим вопросам философии срочная, но… Из марксизма сейчас имеют обыкновение делать «Vision»[31].

Будь я поэтом, написал бы аллегорическую историю о том, как приходится расплачиваться за чужой грех.

Ваша «Онтология» меня очень интересует. Как дела с «Этикой»? Готова уже318? Из Вашего письма я этого не понял. A propos[32], у Вас много знакомых в Германии и в других странах. Я хотел бы организовать для себя постоянный обмен книгами с людьми, владеющими или желающими овладеть русским языком. Что Вы думаете об этом, возможно ли это? Жадность к книгам – моя старая слабость.

Большое спасибо за Вашу озабоченность состоянием моего здоровья. Мне сейчас намного лучше, за исключением бессонницы. Но это уже старая история. Работа продвигается медленно, и, как видите, меня все время тянет в область публицистики. Масса читателей теперь стала намного шире, публика хочет читать и думать.

Сердечный привет от Лиды, моих детей и всех наших друзей.

Ваш

<от руки> Мих. Лифшиц

P.S. <по-русски> Я мало пишу Вам, мне очень жаль, я чувствую даже мою вину, но, милый Юри, тут все дело в Вашем желании получать письма на немецком языке. Написать немецкое письмо для меня не менее серьезный, а может быть и более серьезный труд, чем для Вас прочесть письмо, написанное по-русски. Я совершенно забыл немецкий язык, не говоря уже о том, что все мои познания в этой области имеют чисто практическое происхождение, а в детстве и юности я не имел счастья как следует изучить иностранные языки. Извините поэтому, если в письмах встречаются ошибки, иногда, вероятно, грубые.

Д. Лукач – Мих. Лифшицу

Будапешт, 27 августа 1965 г.

Дорогой Миша!

Я был очень