Палач - Олег Борисов

– Я бы тоже на себя руки наложил, – буркнул палач, двинувшись вниз с холма к окраинам Города. – Посиди неделю среди безумцев, мало ли что привидится.

Но не успел охотник добрести до конца пустыря, как мимо него прошмыгнула размытая серая тень. Притормозив, он на миг задумался, затем подошел к оставленному следу и постоял рядом. Молча покопался в мусоре, сваленном рядом с покосившимся забором, добыл оттуда ящик и уселся посреди дороги, положив верный обрез на колени.

Уже началась ночь, когда тварь проскакала обратно. Увидев припорошенного падающим снегом палача, нечисть замедлила бег, посмотрела в его грустные глаза, оскалила зубы и попрыгала дальше, не обращая внимания на «меченого». Кряхтя и чертыхаясь, Клаккер поднялся, поприседал, пытаясь согреться, и вернулся на ее след. Потоптался, сравнивая запахи, затем выбрался из сугроба обратно к ящику. Убрав оружие, почесал щетину на подбородке и пробормотал:

– Что вам там медом намазано? Бегаете туда-обратно. И ведь даже не набросилась. Вот тебе и «вечная ненависть» и «война до последнего солдата». И воняет от тебя, не как после помойки, а будто в тухлую рыбу духи ливанули. Что-то новенькое. А где новенькое, там обязательно какие-нибудь неприятности припрятаны… Да, задал ты мне задачку, господин старший обер-крейз.

* * *

Палач еще дважды заходил в больницу, где в сопровождении бородача спускался в подвалы и простукивал стены, сложенные из огромных каменных блоков. Занимаясь малопонятной для непосвященного работой, Клаккер пытался разговорить санитара, но тот лишь мычал в ответ что-то невразумительное.

– А что та бабушка, божий одуванчик? Понимаю, что я для нее новый человек, лишний раз побеспокоил. Но очень уж на меня разобиделась. Всегда она так или лично я не понравился?

– Старый человек. Больной. Что возьмешь?..

– А девушка в мешковине, из пятнадцатой палаты? Такая щупленькая вся. Меня все разглядывала, разглядывала. А потом бросила в спину: «Потрошителя никто не любит». Тоже с особенностями?

– Так я и говорю. Больные у нас. Бывает…

– Ну да, да… Больные…

И уже выбравшись поближе к неяркому солнечному свету, охотник подарил обворожительную улыбку и отрапортовал:

– Так, надо еще разок заглянуть к больным, кто сейчас не буйный. Пару вопросов для отчетности задать, и хорош. Беспокоить больше не буду. Тем более, что тихо у вас, пусть так и остается. В подвалах никакой заразы не окопалось, а это их любимое место. Я там метки оставил, будешь раз в месяц проверять. Если что найдешь, курьера пошлешь. – Палец пробежался над криво нацарапанными буквами в длинном списке и ткнул в середину: – Может, с этого начнем? Чтобы до обеда уложиться…

В городе Клаккер купил огромный пакет жареных орехов и пристроился на ступеньках борделя, давя горячее угощение крепкими пальцами. Рядом тут же материализовались двое грязных пацанят, промышлявших на площади.

– Дядь, угости за спасибо! За хорошее настроение!

Отсыпав каждому по щедрой гости, мужчина требовательно уставился на старшего:

– Что скажешь?

– Ни с кем не разговаривал, вчера вечером зашел к «Калачнику», вылакал две бутылки перцовки. Платил новыми червонцами.

– За две бутылки-то?

– Он еще жратвы набрал прорву, еле уволок. И в банк сегодня собирался. Мы слышали, спрашивал у клерка с «Имперского», когда те закрываются.

– В банк?.. Так, сорванцы. Это вам за успехи. – В кучу орехов нырнула сложенная пополам купюра, после чего мешок сменил хозяина. – А пока найдите мне Вагу-Пересмешника. Сможете? Вот и ладушки…

* * *

В кабинете начальника отделения Дознания департамента Сыска Теней царило праздничное настроение. Решив, что оставшуюся неделю Город вполне проживет без мудрого управления, руководство решительно объявило о начале Новогодних каникул. Подчеркнув значимость заглавных букв выданными премиями и распустив личный состав на отдых. Довольные унтеры подняли праздничные чарки за богато накрытым столом, поздравили друг друга с праздником и отбыли по домам. В ярко освещенной комнате остался лишь костяк департамента: мудрый сыщик, успешно восстанавливающий потерянные килограммы, архивариус и охотник, успевший заморить червячка десятком безразмерных бутербродов.

– Итак, чем порадуешь? У тебя вид, будто у кота, сожравшего втайне всю хозяйскую сметану. Значит, есть чем похвастать.

Дождавшись, пока Шольц раскурит сигару, Клаккер начал доклад, помогая себе очередным куском хлеба с грудой копченого мяса поверх:

– Похоже, что раскопал. Как вы говорили? Ищи того, кому это нужно? Как только найдешь заинтересованное лицо, преступление разгадаешь?

– Надо же. – Сыщик выпустил идеально ровное кольцо к потолку и хмыкнул: – Растешь, похвально… Да – спроси себя, кому это выгодно? Найдешь скрытый интерес – распутаешь загадку.

– Вот я и нашел… Правая рука доктора Круппа – некий господин Мирак. Крепкий такой детина, на медведя похож. Борода лопатой, руками подковы гнет, словно глину. Вечный санитар в больнице, работает там больше двадцати лет.

– Знаю его, – удивился Шольц, внимательно слушая охотника. – Крупп ему даже одно время разрешал в подсобке жить, когда тот за съемное жилье платить не мог.

– Это было раньше. А теперь уважаемый Мирак способен купить всю больницу целиком, вместе с доктором в придачу.

Взгляд сыщика стал жестким. Похоже, его помощник действительно нарыл что-то интересное.

– Подробнее, пожалуйста.

– Мирак, сорока трех лет от роду. Живет бобылем, ни с кем близко не общается. Раз в неделю ходит в дорогие рестораны, где выпивает в одиночку. Закупает горы провизии, но кого содержит – пока непонятно. В одежде неопрятен, хотя последний год шьет вполне приличные костюмы у одного и того же портного. Обувь покупает в лавке Шульмана, его расценки вы наверняка знаете, там иногда и бургомистр не брезгует сапоги заказать…

– Пока без явного криминала.

– Ага. А еще за прошлую неделю он положил на свой счет в банке две тысячи. Как вам сумма? Даже мне с охотой на нечисть за такие деньги горбатиться с полгода. А мастеровым с заводов – и за двадцать лет не заработать.

Очередное кольцо дыма застряло в горле, и Шольц закашлялся, разгоняя вылетающие серые хлопья ладонью. Отдышавшись, влил в себя остатки остывшего чая с лимоном и уставился на стушевавшегося палача:

– У нас нет допуска для проверки банковских счетов. Поэтому рассказывай, как ты узнал. Давай, не бегай глазками, не заставляй меня повышать голос.

Клаккер насупился, но все же признался:

– Я ведь на улицах работаю, у меня знакомых много. Еще прошлой весной спас от неприятностей Вагу-Пересмешника. Он неудачно пытался подрезать карман у блатных, за что его и помяли. Я заступился, благо знал пострадавших, пересекались еще по службе. Так что Вага мне чуть-чуть должен.