Тингль-Тангль - Виктория Платова

Напрасное беспокойство – Ральф будет молчать.

Он слишком сильно зависит от Мики.

Ему, единственному, позволено присутствовать на кухне в товремя, когда Мика занимается приготовлением блюд: Ральф находит это зрелищеисполненным магии и поэзии, liebe Мика – настоящая маленькая колдунья,liebeМикамогла бы вести кулинарное шоу, следующее сразу за девятичасовыминовостями,liebeМика могла бы выступать с перформансами в галереях по всейЕвропе и они имели бы колоссальный успех,liebeМика позволит мне порезать мангои папайю для фруктового салата? а приготовить фиалковый соус?..

Ни за что.

У Мики уже был печальный опыт. Как-то раз она разрешилаРальфу принять участие в судьбе фаршированных баклажанов – и результат оказалсяплачевным. Не то, чтобы баклажаны были несъедобны, – они были самымиобычными, такие подают везде, в любом ресторане, в любом кафе с большим илименьшим количеством чеснока. Клиент, получивший их, не выказал недовольства, нопа полгода забыл о существовании «Ноля».

О таких просчетах Мика предпочитает не вспоминать.

И Ральф, вместо того, чтобы готовить священный фиалковыйсоус, отправляется к двум тишайшим интеллигентным гомикам – мыть картофель,морковь и латук.

Подбор официантов – единственное, что взяла на себя Мика,кроме кухни. Многого от них не требуется: быть немножко психологами, немножкопоэтами и хоть чуть-чуть нравиться публике. Мика ни с кем особенно несблизилась, кроме двоих. Мулат Иван (он предпочитает, чтобы все звали его Ив) –бывший стриптизер, бывший жиголо, бывший чемпион Питера по акробатическомурок-н-роллу. Что заставило его бросить стареющих богатых овец и осесть в «Ноле»– неизвестно. Второй – Виталик – закончил театральную академию, но ни дня непроработал в театре. Запах пыльных кулис его не прельщает, кино – дело другое.С такой фактурой, как у него (порочный героиновый бэби), Виталик запростоотхватил бы главную роль у самого Квентина Тарантино. Виталик свято верит, чторано или поздно Квентин в очередной раз заглянет в Россию, и –следовательно, – в Петербург, тут уже идо «Ленфильма» недалеко. А«Ленфильм» – это почти «Ноль за поведение», двести метров решающего значения неимеют. Так что Виталику остается спокойно дожидаться, когда жертва забьётся всетях, он называет это «стратегией паука».

– Каковы шансы, что Тарантино появится здесь? –спросила как-то Мика.

– А каковы шансы, что здесь появится Иисус? –улыбка Виталика сродни улыбке Чеширского кота. Когда он так улыбается, Микатотчас начинает жалеть, что Тарантино ни разу не забегал в «Ноль» хотя быотлить. Без Виталика он бы точно не ушел.

– Не знаю. Один на миллион?

– Что-то вроде того.

– Не проще ли тогда уехать в Америку? Уехать вГолливуд? Послать Тарантине фотки с лос-анджелесского почтамта?

– Не проще. Уехать – значит переключиться со стратегиипаука на тактику мухи. Как заканчивает жизнь большинство мух, нам известно.

– Совсем не так известно, как ты думаешь, – Микаобожает незатейливые инсектицидные беседы с Виталиком.

– Разве? Мух прихлопывают, потому что они суетятся и неумеют ждать. Ничего им в жизни не светит, ничего. А все счастливые случаипроисходят только…

– С пауками?

– Представь себе.

Сколько раз они с Виталиком болтали о мухах и пауках?Двадцать, не меньше. Каждый из таких разговоров укрепляет Мику: она всю жизнь,сама не зная того, придерживалась паучьей стратегии – в отношении Васьки, вовсяком случае.

Всю жизнь Мика ждала.

Сначала – что маленькая Васька привяжется к ней; затем – чтоподрастающая Васька перестанет ее дичиться; затем – что выросшая Васькаопределит ее в подруги, пусть и неблизкие. Даже этого было бы достаточно.

Васька выросла, ей уже почти двадцать, но ничего подобногоне произошло.

Исключение составляют лишь спорадические контакты на бытовойпочве, хотя и их Васька предпочитает сводить к минимуму. Она давно покинуласвою комнату и живет в дедовой мастерской, среди девушек с веслами, счастливыхколхозников, одухотворенных сталеваров, гарцующих лошадей Тамерлана и маршалаРокоссовского. Место не слишком комфортное, но Ваську оно вполне устраивает:мастерская имеет отдельный вход, через него-то и льется неиссякаемый потокВаськиных мальчиков. Иногда Мика встречается с ними у ванной или туалета. Иникто из мальчиков с ней не здоровается, а если здоровается – то через губу,неизвестно, что там плетет о Мике Васька –

а-а, это моя сестра, не обращайте на нее внимания, она –шизофреничка.

а-а, это моя сестра, не обращайте на нее внимания, она –посудомойка в столовке и редкая сука.

а-а, это моя сестра, держитесь от нее подальше, она – больнапроказой.

а-а, это моя сестра, держитесь от нее подальше, она –киллерша.

кто это? я и сама не знаю – кто. Домработница, наверное.

Встречи с мальчиками редки, куда чаще Мика встречается с ихносками на батарее в ванной. Мика старается относиться к таким вещамснисходительно; в конце концов, Васька – взрослый человек и вольна поступатьтак, как ей заблагорассудится, а секс и либидо (что бы по этому поводу нидумала Мика) еще никто не отменял.

Пожалуй, Васька сексуальна, насколько Мика вообще можетсудить о сексуальности.

У выросшей Васьки смуглая кожа (и в кого только?),иссиня-черные и все такие же непокорные волосы (Васька усмиряет их стрижкой –слишком короткой, слишком экстравагантной на Микин непросвещенный взгляд), унее отличная фигура, которой чуть-чуть не хватает женственности. Всегоостального у Васьки с избытком: дерзости, куража и бесстрашия. Васькапредпочитает экстремальные виды спорта (о некоторых Мика и слыхом неслыхивала), любит выходить на кухню за соком в голом виде (а у нее,оказывается, есть татуировки!) и не всегда закрывает дверь в мастерскую, когдазанимается любовью со своими мальчиками.

Это происходит не так часто, чтобы быть злым умыслом, нокаждое показательное выступление выбивает Мику из колеи как минимум на педелю.

А однажды…

Однажды она делала это сразу с двумя.

Слава богу, Мика не видела всех подробностей (она бы простоумерла от стыда), но слышала все довольно хорошо. Салфетки, испачканныеспермой, чертов вибратор из чилл-аута в давно забытом «Dompfaff'e» – вот чтолезло Мике в голову, вот что сопровождало все эти хлюпающие звуки, вздохи,подвывания – не мужские и не женские.

Звериные.

Что-то еще. Там было что-то еще. Ни диски караоке, ницитатник Мао, ни брошюра «Бог любит всех своих детей», нет. Тогда что? А-а –порванный бланк заказа на куклу-матрасик («анус-вагина съемные»). Трудноповерить, что Ральф – кроткий организатор производства и добытчик экзотическихсъедобных штучек Ральф – промышлял такими гадостями. Нет, это определенно неон. Тогда кто? Йошка и Себастьен? Друзья Йошки и Себастьена? Друзья друзейЙошки и Себастьена? Тоже нет. Все они – голубые, вагина голубым ни к чему. ОстаетсяКлаус-Мария.