Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века - Николай Воскресенский

Не меньшее моральное значение для автора настоящего труда, хода его работ и, наконец, для издания их имели и имеют благожелательный прием, сочувственное отношение, авторитетные указания и многообразная поддержка, оказанная и оказываемая ему профессором истории русского права, членом Ученого совета Института права Академии наук СССР Б. И. Сыромятниковым.

Обширная рецензия, написанная им, старейшим профессором, авторитетнейшим в стране специалистом [по] истории русского права, и помещенная в академическом органе «Советское государство и право», 1940 год, ноябрь[199], дает автору основание считать, что его работа выполнена надлежащим образом и оправдала те ожидания и надежды, которые в свое время возлагал на нее общепризнанный руководитель исторической науки в нашей стране конца прошлого и первой четверти текущего столетия академик С. Ф. Платонов. «Заканчивая… наш отзыв о I томе обширного труда Н. А. Воскресенского, – пишет проф. Б. И. Сыромятников, – мы можем лишь еще раз подчеркнуть ту исключительную научную ценность и оригинальность этой публикации, которая представляет итог многолетней работы, можно сказать, итог всей жизни ее автора. Чем скорее будет опубликован весь этот выдающийся труд, тем более выиграет от этого наша историческая наука, которая до сих пор, к сожалению, так мало уделяла внимания эпохе Петра I, эпохе великого перелома в судьбах русского государства. Работа Н. А. Воскресенского, таким образом, не только новая грань в исследовании реформы и законодательства Петра Великого, но ставит на очередь и вопрос о реформе самого дела издания исторических памятников»[200].

Указанный отзыв о наших работах вернул автору то отношение к ним и то внимание, какие встречал он в начале своей научной деятельности.

Выработка законодательного текста в правотворчестве Петра I имела все стадии, которые характеризуют законодательство Новейшего времени: возбуждение законодательной инициативы, собирание материалов передовых законодательств Запада, составление первоначального наброска закона, обсуждение законопроекта, утверждение и опубликование закона и, наконец, введение его в систему ранее изданных законов.

Рассмотрим все эти стадии процесса правотворчества в эпоху реформ и проследим в них роль самого Петра.

Чтение черновых бумаг Петра, его набросков с изложением основного содержания будущего закона, его записных книжек, сохранившихся в делах его Кабинета, приведение в известность отдельных распоряжений царя на законодательных актах, резолюций его на доношениях правительственных органов и отдельных лиц убеждают в том, что Петр в своей законодательной деятельности не являлся последователем какой-либо теории, заимствованной у современных ему философов, не был и простым теоретиком, черпавшим идеи из ученых трактатов государственных деятелей или политиков Запада, не являлся также и слепым поклонником законодательства какой-либо страны в целом или отдельного крупного законодательного кодекса, например шведского регламента или французских ордонансов. Он был самобытным государственным деятелем-практиком. Побуждения к законодательной работе, импульсы к правотворчеству он получал отовсюду: из непосредственного наблюдения жизни, из учета ее потребностей, из понимания им задач, которые ставились с такой неизбежностью и необходимостью самой жизнью – хозяйственной, общественной и политической – тогдашнего Русского государства.

На основании архивных документов можно утверждать, что Петр, находясь постоянно в центре наиболее важных событий своего времени, входил во все подробности окружающего, был не только руководителем, наблюдателем и контролером, но и рядовым работником, будь то военное дело, промышленность, торговля, кораблестроение и[ли] прочее. При отвращении его к торжественной церемониальности, чопорности, столь свойственной правителям старой Руси и европейским его современникам, при живости характера и быстроте ориентирования, Петр сразу улавливал суть всякого дела, легко завязывал беседу с людьми разных общественных категорий, русскими и иноземцами, тут же оценивал обстановку и людей и делал соответствующие выводы.

Приведем примеры, характеризующие условия и обстоятельства, которые подавали Петру мысль о необходимости издания указа и служили непосредственным поводом к началу разработки законодательного акта.

А нужно признать – многое настоятельно призывало Петра к правотворчеству.

Условиями и поводами к изданию некоторых суровых указов Петра являлись, прежде всего, постоянные злоупотребления, воровство, взяточничество государственных служащих, неорганизованность управления, склонность высших классов к безделью, старые пороки: невежество, ханжество и прочее.

Неустройство, беспорядок, злоупотребления всюду преследовали Петра, отягчали исполнение широких его планов, выводили из равновесия, ожесточали и часто оставляли совершенно одиноким. И эти злоупотребления имели место не только на низших ступенях служебных рангов, где было так много нужды и тьмы, вследствие которых твердо укоренились старые «замерзелые» обычаи и нравы, но и среди представителей высших общественных категорий, людей обеспеченных, культурных по-тогдашнему, и даже в высших государственных учреждениях.

Законодательные акты в таких случаях ставили своей целью пресечение преступлений и непорядков и установление норм, гарантирующих изжитие подобных явлений. В старой, допетровской Руси в высших административных учреждениях, где функции управления соприкасались с законодательством, широко был распространен обычай «играть законами, как в карты», по выражению Петра, «прибирая масть к масти»[201], решать дела не по установленным законам, а на основании отдельных, сепаратных указов, или «предлагать к сочинению» новые законы при наличии существующих, почему-либо неудобных для приказных дельцов. Эти явления, столь успешно проникшие и в новые, пореформенные учреждения Петра, послужили ближайшим поводом к изданию знаменитого указа от 17 апреля 1722 года «О крепком хранении прав гражданских». Этот указ, как будет видно позднее, содержал конституционные законы эпохи Петра. В черновике, написанном самим царем, указаны и ближайшие поводы к опубликованию указа – предложение Сенатом в доклад царю дела, для разрешения которого нормы были уже раньше установлены и напечатаны, «как то в 13[‐й] д[ень] сего месяца в Сенате, хотя и не хитростию, при нас учинилось». В Сенате, отправлявшем свою деятельность под постоянным наблюдением царя, такое нарушение установленных законов произошло без умыслу, «не хитростию», а в органах подчиненного управления такой порядок стал излюбленной тактикой ябедников – «требовать на то указу и тем сочинять указ на указ, дабы в мутной воде удобнее рыбу ловить, как чинится ныне в Поместном приказе, толкуя наш указ о наследстве противным образом»[202].