Запасной инстинкт - Сергей Майоров

У него едва не перехватило дыхание, когда он услышал Саморукова:

— Товарищ Никитин, я уже выхожу на улицу с пистолетом под мышкой!

— Мишка, помогай!..

Черников сел на стул в тот момент, когда стала открываться дверь.

— О! — радостно вскрикнул один из отморозков, вошедших в комнату.

По голосу Сергей догадался, что это Домовой.

— Случилось чудо.

— Случилось чудо. Беня, а водица-то наша, оказывается, живая.

Вернулись все трое. Теперь Сергей ясно понимал, кто из них кто. Вот этот, с мотком провода на руке, несомненно, Смык. С Домовым разобрались, поэтому этот, в кожаной жилетке поверх черной рубашки с золотым узором, — Беня.

— Это не водица живая, — возразил Беня. — Это капитана Черникова хер убьешь. С прибытием на большую землю, товарищ капитан.

— Вы кто, ребята? — Черников едва провернул языком в пересохшем рту. — Сантехники, что ли?

— Вот сука! — возмутился Смык, разматывая провода. — Издевается…

Беня расхохотался и уважительно посмотрел на Сергея.

— Молодец. Разговариваешь, значит, живой. Шутишь, значит, соображаешь. А потому, думаю, и разговор у нас получится. Да?

Черников недоуменно перевел взгляд со Смыка на Беню и осведомился:

— Про унитазы разговор будет?

— Дай я ему по башке ведром врежу! — попросил разрешения Домовой.

— Не нужно. — Беня больше не улыбался. — Сейчас не нужно. После разговора врежешь. Нам еще поговорить нужно кое о чем. Смык, ты там закончил с проводами?

Вдруг Сергей с холодом в груди вспомнил, что не сказал Мишке про подвал. Назвал адрес и подъезд, но не упомянул о подвале!

Сейчас Черников полностью отдавал себе отчет в том, что продолжительность его жизни зависит от того, как долго он сможет разговаривать с этими отморозками. Важно и то, насколько крепки их нервы. Ему с грустью подумалось, что через двадцать-тридцать минут разговора Домовой получит от Бени добро, и все закончится…

А выдержит ли он сам те двадцать-тридцать минут?

Провода были размотаны.

Смык со знанием дела вставил два оголенных конца в позеленевшую от сырости и времени розетку, а два других выставил перед собой.

Черникову на мгновение представилось, что вот именно сейчас все для него может и закончиться.

— Ну так что, капитан Черников, вы закончили придуриваться? — спросил Беня и прикурил сигарету.

Он кинул пачку Домовому, и через секунду комната заполнилась дымом.

— Будем разговаривать?

— Конечно, — согласился Черников, не сводя глаз с проводов. — Было бы о чем.

— О, не сомневайтесь, тема есть. Вопрос первый. На какой стадии расследования находится сейчас дело по убийству Вирта?

Как медленно идет время!

Черников наморщил лоб.

— Парни, вы из прокуратуры, что ли? Из отдела по надзору за полицией?

— Ты, мент, совсем ненормальный, что ли? — почти шепотом спросил Смак, готовый к электрической атаке.

Беня вздохнул, сел на корточки перед Черниковым и сказал:

— Да нет, братан. С ним все в порядке. В полном. Он дуру гонит и время тянет. Думает, вдруг откуда ни возьмись помощь прилетит. Так, капитан? — Он вдруг внимательно посмотрел в глаза Черникову, после чего повернулся, подошел к кровати и поднял телефон.

Беня рассматривал его и крутил в руке так, словно видел эту игрушку впервые.

«Черт, ладони сухие!» — вспомнил опер.

Он незаметно поднял скованные руки и провел, словно разминая больную голову, по мокрым волосам. Движение было рассчитано точно. Придурковатые Смык и Домовой ничего не поймут, а Беня стоял к нему спиной.

Беня подошел к Черникову, взял его руки и перевернул их. С ладоней пленника капнула вода. Беня успокоился, сунул телефон в карман и вытер свои руки платком. Однако по его взгляду чувствовалось, что он корил себя за неоправданную глупость — все могло сейчас рухнуть в один момент.

— Смык, потрогай его.

Озарение пронзило больную голову Черникова как молния.

— Стой! — заорал он. — Спятили?! Ты на пол посмотри, урод недоделанный! Ты в школе учился?! Вы же по воде ходите, мучители, мать вашу! — Теперь в голову Сергея врезалась уже боль от крика, а вовсе не озарение. — Сейчас договоримся до того, что после нашего семинара здесь четыре трупа образуется.

Беня округлил глаза.

— Стой, Смык! Выдерни эти гребаные провода из розетки!

Выигрыш времени составил еще минуту. Черников никогда в жизни не испытывал счастья от понимания того, что его сейчас будут бить. Уж чего-чего, а удары он перенесет любые. Если захотят прикончить, то так и сделают. Если станут пинать лишь для боли… Да пошли они!.. Это не так страшно. Главное, около его плеча уже не было этих страшных проводов.

— Сразу колотить будете или вначале спасибо скажете? — осведомился он.

— Спасибо, — поблагодарил Беня и тут же произнес, отходя к кровати: — Приступайте…

Яркая вспышка в левом глазу выключила сознание Черникова. Очнулся он уже на полу. Смык и Домовой, усердно пыхтя, обрабатывали его ногами. Боль толчками разливалась по всему телу. Опять удар в голову…

Теперь Черников очнулся, сидя на стуле. Перед ним двоилось лицо Бени.

— Что вы знаете об Иване Максимовиче Степенко?

— Мужики, я не понял. Вы сантехники… из прокуратуры?

— Продолжайте!

От страшного удара в грудь Черников опрокинулся на спину вместе со стулом и ударился затылком о бетонный пол.

Открыв глаза, он увидел всех троих, сидящих на кровати. Они курили. Смык и Домовой вытирали пот.

— Усадите его на стул, — приказал Беня. — Вылейте на голову ведро воды. Кажется, он меня не видит.

Пока его поднимали с пола, Сергей понял, что у него сломано несколько ребер, рассечены обе надбровных дуги. Про разбитый затылок и сотрясение мозга говорить не приходилось.

Вода смыла кровь с лица и глаз и снова стекла на пол.

— Черников, не молчи. Если все скажешь, я тебя отпущу. В смысле, останешься здесь, а мы уйдем. Но только не молчи, иначе ты просто умрешь. Что вы знаете про депутата Семкина и каким боком пришиваете его к делу? Что тебе сказал Муромов? Что вы уже надоили по этому делу? Это все, чем я интересуюсь. Это же так просто, взять и ответить. — Взгляд Бени вдруг просветлел. — Слушай, может, тебе денег дать? Сколько ты хочешь? Пойдешь на сделку?..

— Много дашь-то?.. — спросил Черников, не открывая глаз.

— Пять штук зеленью хватит? — оживился Беня.