Бои на Дону и Волге. Офицер вермахта на Восточном фронте. 1942-1943 - Клеменс Подевильс

С ходу происходит развертывание сил и средств соединения в боевой порядок для ведения наступления. Вначале это происходит так, как может быть только при неразберихе, как будто подразделения намереваются опередить друг друга. Остается на месте лишь тот, кто не принимает участия в атаке. Воздух наполнен шумом и лязгом гусениц техники, ревом двигателей. Над землей снова стеной стоит пыль; как гнетущая стена, затемняющая все, она вызывает кашель и не дает дышать. Позади нас светит солнце, на дороге его лучи преломляются, и сияние приобретает чудесный фиолетовый цвет. В пыли передо мной, как в клубах дыма, промелькнула тень нашего самолета. Потом мы вновь погружаемся в толщу пыли.

В дымке перемешивается запах гари. Ненадолго открывается горизонт. Пожар перекинулся на перезрелое, сухое поле ржи, и оно, потрескивая, догорает. Бегущая огненная полоса оставляет за собой пустыню. Наш бросок вперед подходит к концу. Двигаемся по долине притока Дона (видимо, река Лиска. – Ред.). Наш бронетранспортер, где рядом с лейтенантом стою и я, отклоняется влево от наступательного клина. Снова начинает просматриваться местность. Вечером мы встречаем в последний момент четырех солдат, которые тяжело идут перед нами вниз по склону к Дону. Лейтенант на всем ходу направляется к ним и кричит с выставленным вперед пистолетом «Руки вверх!», те разбегаются врассыпную, и БДМ резко останавливается. Солдаты неподвижно смотрят на броневик, растерянно отбрасывают винтовки и поднимают руки. Им тем же движением рук сигнализировали, чтобы они шли назад, они несколько медлят, а затем с поднятыми вверх руками медленно идут вверх от реки по дороге, с которой они только что спускались вниз. Мы приближаемся к реке. За нами следовали друг за другом тягачи с орудиями. Среди редких кустов, которые едва ли обеспечивают прикрытие, они двигаются на позицию. Видимость неясная, в сумерках противоположный берег реки размыт, наступает ночь. С правого фланга и до берега продвигаются вперед танки и пехота на бронетранспортерах. Первые стремительно атакуют переправу. Это прочная конструкция, только ее средняя часть, подъемный мост, обеспечивающий движение судов, состоит из дерева. Речь идет о минутах. Но в последний момент из средней части переправы стремительно вырывается пламя – русские успевают ее подорвать.

Внезапная атака не удалась, мы должны довольствоваться захватом западного берега реки. Еще долгое время проносятся по настильным траекториям над рекой трассирующие пули и снаряды, выпущенные из пулеметов и пушек, а затем после рикошетов взмывают в разных местах круто вверх в ночное небо.

Наше головное подразделение не может удержаться у Дона. Слишком много пехоты и танков противника находилось еще на холмах в этой стороне, они скрытно располагались в лесах и укрытиях. Только в вечерние часы, когда было осуществлено развертывание артиллерии и 88-мм зенитные оружия выехали на позиции для стрельбы прямой наводкой, удалось во второй раз и на широком фронте занять западный берег.

В обед нахожусь у командира танкового батальона. Мы располагались в верхней точке высоты, которая опускается к Дону на широком участке. На правом фланге опушка дубового леса. По ее склону спускался солдат из подразделения связи, за спиной несущая стойка с тяжелым грузом кабеля, который он должен разматывать на ходу. Тут, в пятидесяти шагах от нас, справа от кустарника выскакивают на него две фигуры с выставленными вперед винтовками и примкнутыми штыками. Связист, который обеспечивает связь, не вооружен. Наш унтер-офицер быстро бросился туда и нажал на спусковой крючок пистолета, пытаясь застрелить одного из русских, который стоял ближе всех. Однако выстрела не происходит. Осечка? Оружие не заряжено? Русский бросается на нового противника. Унтер-офицер хватается за штык, отламывает его. Выбежал молодой офицер. Прежде чем русский, который уже вскинул винтовку, смог выстрелить, она выскальзывает из его рук. Пистолет офицера направлен ему в лоб, и он медленно отходит назад. Другой русский использует доли секунды и исчезает в лесу так же быстро, как и появился.

Это произошло так стремительно, что внутренняя связь событий едва ли проникла в сознание. Однако больше нет времени для размышления. Теперь из леса летят пули. Каждый падает на землю или ищет укрытие за танком.

В соответствии с планом следует осмотреть лес. При этом завязывается перестрелка, но она продолжается недолго. Затем наружу выходят пленные: русский начальник связи со своим штабом, среди них много женщин. Колонна темно– и светловолосых людей, они проходят мимо нас, во взглядах подозрение и упрямство. Некоторые из них ранены. Хотя говорилось, что противник отправляет женщин на фронт, в ПВО, как и в войска связи, тем не менее эта неожиданная картина потрясает.

Сегодня ночью при луне снова возобновился бой за линией фронта. Через прогалину в лесу из пулеметов был также обстрелян штаб дивизии. Противник действовал скрытно из кустарников.

Сегодня вечером, с наступлением сумерек, противник предпринял попытку поджечь растительность с воздуха. Через равные интервалы времени и в широкой полуокружности падали зажигательные авиабомбы, и действительно стал гореть сухой ковыль, вереск. Пламя, раздуваемое западным ветром, должно было распространяться, соединяться в кольцо и проникнуть в лес, на краю которого, как с полным основанием предполагал противник, находились наши обозы, командные пункты и артиллерийские позиции. Однако сила ветра была весьма незначительна, и вскоре вожделенная полуокружность вновь распалась на части, которые постоянно уменьшались и, наконец, полностью догорели.

Вчера в предрассветных сумерках пехотная дивизия, овладевшая береговым участком, форсировала Дон. После полуночи я добрался на повозке с санитарным имуществом до выдвинутого вперед командного пункта полка, который располагался в овраге, на удалении лишь 300 метров от реки, и находился параллельно ей. Отсюда идет пологий спуск к воде, которая отражается темным цветом из небесных полос. Слева очертания рыбацкого поселка. Река должна была форсироваться неожиданным ударом без артподготовки. Была еще ночь, и не рассвело, когда в реку были спущены первые штурмовые лодки[42]. Они идеально сливались с течением реки. Невозможно было скрыть только слабый шум двигателей. Лишь когда лодки форсировали по реке половину пути, с противоположного берега заработал пулемет, открыв с правого фланга огонь трассирующими пулями. Однако едва противник дал о себе знать, как он подвергся массированному огню наших пулеметов и противотанковых пушек. Блестящий мелкий дождь движется на восток.

Первые пехотинцы высаживаются на суше и на другом берегу вступают в бой. Теперь на постепенно светлеющей поверхности реки видно оживленное, зигзагообразное движение челноков между двумя берегами: медленные удары весел солдат на надувных лодках, наряду с этим ходят быстрые штурмовые лодки. На месте переправы ведется торопливая, но точная работа. Это солдаты инженерных войск, которые, как виртуозные практики, используя ручки и прибегая к страховке, ускоряют движение и с отеческой заботой сопровождают посадку пехотинцев в лодки. После полной загрузки штурмовой лодки включается двигатель, она несется с приподнятой носовой частью по воде, сильно опустившись в воду сзади, а личный состав пригибается за бронированным бортом.