Свои и чужие - Петр Хомяков

Интересно отметить одну особенность подобного процесса «классового расслоения». Государство, часто будучи не в силах рассчитаться с притязаниями взявших силу социальных слоёв иными способами, попросту отдаёт им часть своих полномочий по эксплуатации единственного своего «неисчерпаемого» ресурса – населения.

Для внешнего наблюдателя или исследователя может показаться, что именно в интересах этих-то классов и создано само государство, что оно и его гнёт вторичны по отношению к гнету, обусловленному классовым неравенством. Именно это положение является одним из краеугольных камней марксизма.

Согласно же нашим логическим построениям все оказывается наоборот. Сначала формируется государство с присущей ему формой тотальной эксплуатации всего населения. А уже затем отдельные профессиональные группы, прежде всего сама бюрократическая верхушка, отвоёвывают себе особые, функционально не оправданные привилегии, этакие «вольности дворянства».

Если мы внимательно посмотрим на общеизвестные примеры происхождения различных привилегий в Средневековье, например, то увидим, что наша схема гораздо ближе к истине, чем марксистская. Возвышение того же служилого сословия начинается с его освобождения от налогов (его повинность – служба), предоставления в его пользование природных (прежде всего, земельных) ресурсов и завершается дарованием ему прав на сугубо государственную привилегию – эксплуатацию части лишённого всех прав населения.

Не все привилегированные сословия удостаиваются последнего из перечисленных «благ». Некоторые так и «застревают» на первых этапах социального восхождения. Например, стрельцы, или так называемые «посадские-беломестцы» в средневековой России. Впрочем, тут мы несколько забежали вперёд. Однако эти хорошо известные средневековые примеры достаточно показательны для понимания сути процессов, начавшихся ещё в древности.

Поведение низов в описываемой ситуации эволюции государственности сложнее. Они хотят по мере своих возможностей также освободиться от государственного гнёта. Однако если это не получается, то делаются попытки отобрать привилегии у верхов.

Именно равенство всех перед государственным террором является основой практически всех учений о «социальной справедливости». Отчасти это логично, ибо неравенство обязанностей перед государством является основой ненужного, с точки зрения целей общего выживания и процветания, усиления естественно обусловленного неравенства. С другой стороны, равенство перед государственным террором отнюдь не является гарантом благоденствия низов. Зачастую наоборот.

Тем не менее, в целом историю творят те слои, которые имеют реальную силу и которые, естественно, стремятся употребить её на освобождение от государственного гнёта. Именно поэтому с течением времени государство, как управленческая структура, скорее ослабляется, чем усиливается. Хотя иногда высшая бюрократия в союзе с низами устраивает «государственно-бюрократический ренессанс».

Однако современным государственникам всё же, к счастью, не удаётся полностью скопировать структуры управления классических государств – древних Египта и Китая, Ассирии, империи инков и т. п. Подобное происходит, как мы покажем ниже, потому, что с развитием цивилизации всё большее число непосредственно не принадлежащих к центральной бюрократии социальных и профессиональных групп завоёвывают себе необходимый для их профессиональной деятельности объем прав и гарантий. В вышеприведённых примерах, касающихся древнеземледельческих государств, это были региональные управленцы, некоторая часть военных, религиозная верхушка. Несколько позже к ним присоединились купцы и ремесленная элита.

Вышеперечисленные особенности постепенно размывали целостность исходной государственной структуры, идеологии, мировосприятия. Затем к ним присоединялись все новые факторы.

Дальнейшее развитие государства как института шло уже по пути приспособления его имманентных свойств к требованиям жизни. Стремясь сохранить главное конструктивное достижение государства как системы управления – возможность концентрации больших сил для решения трудных задач – человечество избавлялось от его родимых пятен.

Как современное энерговооруженное земледелие принципиально отличается от ирригационного мотыжного земледелия древнейших цивилизаций, так и современное государство значительно отличается от своего родоначальника. То государство, которое мы описывали в этой работе, похоже на современное государство так же, как бешеный волк похож на выдрессированную собаку. Правда, чтобы понимать собаку, неплохо знать её родословную и представлять, что может с ней стать, если она одичает.

Завершив изложение главы «Родимые пятна государственности», мы не можем не сделать краткое примечание для наших заинтересованных читателей, уже знакомых с нашими прельщущими работами и, в первую очередь, с «Национал-прогрессизмом» («Национал-прогрессизм» Теория и идеология национального выживания и развития России. М.: Паллада, 1994. 64с.). Таким читателям может показаться нелогичным наша теория «паразитарного перерождения» государственных структур, разработанная в «Национал-прогрессизме» (а в настоящем издании изложенная несколько ниже в следующей главе) с точки зрения приведённого здесь взгляда об изначальной порочности государственных институтов.

Дело в том, что, согласно концепции «паразитарного перерождения», этому процессу могут подвергнуться функционально оправданные структуры управления вследствие потери ими своих полезных качеств. Однако мы пока столь много говорили об изначальной порочности государства как структуры, что у читателя, уже знакомого с концепцией паразитарного перерождения, может возникнуть вопрос: как же может ещё ухудшаться и без того столь уродливая структура? Однако это мнимое противоречие. Чтобы разрешить его, надо чётко осознать следующие моменты.

Первое. Существуют объективно некие цели коллективного выживания. Для достижения этих целей должны быть сформированы соответствующие структуры. Современный человек не знает иных структур подобного рода кроме тех, которые сформированы государством либо под влиянием государства. Поэтому современный человек неосознанно отождествляет соответствующие цели и государственные институты.

Второе. Современное государство в значительной мере отошло от тех принципов, которыми характеризовалось государство как структура в момент своего появления. Поэтому современный исследователь наблюдает значительно более адекватные коллективным интересам государственные структуры, которым, образно говоря, «есть куда ухудшаться».

Третье. Государство, как мы показали выше, стихийно сложившаяся структура. Конструктивных целей у этой структуры не было. Поэтому оно, хотя и вынужденное выполнять определённую конструктивную роль, было, тем не менее, изначально не адекватно этой роли. Или, говоря в терминах «Национал-прогрессизма», изначально подвержено паразитарным перерождениям.

Таким образом, современный исследователь может констатировать: во-первых, изначальную паразитарность древнейших государств; во-вторых, он может наблюдать изживание этой паразитарности в процессе эволюции государственных институтов; в-третьих, он может прослеживать в отдельных случаях «государственно-бюрократический ренессанс» и «вторичное» паразитарное перерождение уже более или менее удачно сформированных государственных структур.