Айфонгелие - Георгий Зотов

– Я сказала, что не кусаюсь? – послышался девичий голосок. – Извини. Пошутила.

Он закрыл глаза, развернулся. Лучше не видеть, что произойдёт. Так проще. Режиссёр не боялся тьмы с детства – она спасительна, избавляет от страха. Киномеханик чувствовал смрад из акульей пасти, запах свежей крови и сырого мяса. По телу пробежала волна дрожи – непроизвольно. Как опытный человек, он знал: умолять, предлагать деньги, просить пощадить отца трёх детей (каковых у него ещё не было, но вдруг будут) – бесполезно. Он думал, что охотился на сбежавшую из дома дурочку. Нет. Монстр с челюстями акулы на спине мастерски заманил его в собственную ловушку.

– Бургер слишком маленький, – сообщило чудовище. – Я всё ещё голодна.

Человек в костюме почувствовал страшную, резкую боль – но лишь на долю секунды. Он перестал видеть и слышать, провалившись в пропасть, полную горячего мрака. Камера под софитами продолжала технично фиксировать, как морская хищница жуёт голову похитителя и, слегка поморщившись, выплёвывает прямо на доски осколки черепа и погнутые очки без стёкол. Встав посреди комнаты, девочка улыбнулась в объектив.

– А ведь отличное кинцо получится! Надо будет попозже пересмотреть.

Пленум номер один

– Умоляю, не заставляй меня в это верить.

– Разве я заставляю, генацвале? У меня всэ признания подписывали дабравольно.

– Допустим. И какое у народа отношение ко мне сейчас?

– Как и ко мне. По-разному. Вот, смотри! (Демонстрирует изображение Владимира Ильича Ленина с панковским гребнем на голове.) Это адын вариант. А вот это (Показывает фотографию голой девушки, целующей бюст вождя.) второй.

– (Тревожно оглядываясь.) Послушай… Крупской, по случаю, неподалёку нет?

– (Также оглядываясь.) Кацо, пока не встрэчал.

– Тогда честно скажу тебе, Коба[22], – мне второй вариант больше понравился.

– (Смеётся.) Ай, красавчик. Я в тэбе никогда не сомнэвался. Короче, ты бренд.

– (В панике.) Что?!

– А, да не психуй, слющай. Я тоже спэрва, когда такой слово услышал, согласно инстинкту кавказской крови начал кынжал искать в области пояса. Нэт, это не классифыкация педераста на мэстном диалекте. Напротив, кацо. Бренд означает фактически всё. Я так могу сказать, генацвале, это в каком-то роде круче камунызма. Ему поклоняются, за нэго готовы выложить послэдние дэньги. Здесь, например, очэнь распространено, что барышня спит с мужчиной за тэлэфон.

– За ужасный громоздкий аппарат? Товарищ Коба, это же сумасшествие.

– Сумасшэствие – стоимость этого аппарата. Особая модель, с яблоком на спинке, стоит… Нэт, Ильич, мне даже страшно тэбе сказать… Шэстьдесят тысяч. Просто падажди нимнога, осознай сумму. Шэстьдесят. Тысяч. Рублей. Тэлэфон.

– Гм… батенька, а купцы-то просят в бумажных ассигнациях или золотом?

– Я тэбе в долларах могу сказать.

– Лучше в фунтах или французских франках.

– Фунт дико просел после «Брэкзита», а франки уже пятнадцать лэт как отмэнили.

– (Горько.) Коба, я всегда говорил, что жажда власти сведёт тебя с ума. Несёшь совершенно дикую тарабарщину. Я не могу тебя понять. Во франке огромное золотое содержание. Даже если у него и триппер, как ты говоришь. Или это у фунта? Но как валюта вообще может заразиться венерической болезнью? Совсем запутался.

– (Вздох.) Шени деда, я так и думал. Харащо, помогу рэшить вопрос. (Лезет в карман.) Я знаю, ты не куришь. Но пожалюста, личная просьба, пару затяжек. (Достаёт трубку.) Крайне забористая вещь, чилавэк из Амстэрдама привёз. Прошу.

– Товарищ из местной партийной ячейки?

– Боюсь, что нэт, Владимир Ильич. Но если ты побрезгуешь, будэм разговаривать, как два ёжика в тумане. Вот, давай! (Он подносит к трубке спичку, вспыхивает огонёк, пространство обволакивает сизый дым, немного пахнет сливами.) Клянусь мамой, ощущения однозначно лючше, чэм на пленуме. Да не дёргайся ты так, не тряси бородкой. Просто расслабься, вдохни всей грудью… Харащо-о-о.

(Примерно через полчаса.)

– Слушай, Коба, ну это просто пиздец, бро. Стопудово, мозг выносит.

– Я смотрю, тэбя дико вставило, Ильич.

– Ага, прямо не по-детски. Штырит, как удава под колёсами самосвала. Причём я сам не знаю, что я говорю, но всё понимаю. Волшебное самочувствие, товарищ Коба. Правда, ощущение, словно бородка отваливается. Так и должно быть?

– Я тэбе фуфло бодяжить не буду, Владимир Ильич.

– (Затягиваясь.) Стало быть, за айфон америкосы шестьдесят косарей трясут?

– А хули им? Канэчна.

– Безбожно. А барышни за такой аппарат толпами идут в опочивальню?

– Штабелями. Ильич, наличие айфона – тэст на успэшность в жизни. Если у твоей подруги «яблоко», а у тэбя «сямсюнг», ты дешёвая лохушка. Тэбе в обществе прылычных людей даже самых элемэнтарных мэльчайших понтов не покидать. Пришла, кофе налила и жмись в углу вмэсте с «сямсюнгом», слёзы ужаса глотай.

– Хорошо, что я атеист, Коба.

– Пачиму?

– Иначе перекрестился бы. Значит, если так рассуждать, я похож на айфон?

– Нэт. Владимир Ильич, в атнашэнии тэбя бренд – это метафора. За тэбя никто не пэрэспит, ты нэ имеешь ежегодных модифыкаций – допустим, две гвоздики в каждом кармане, запасной кепка и съёмная борода, – и не дорожаешь с каждой новой моделью типа «Ленин 6S». Я поясню. Имя Ленин знает любой собака. Всэ в курсе, что ты делал рэволюцыю и картавил. Тебе вэзде стоят памятники с протянутой рукой.

– (В смятении.) Я прошу денег?

– Нэт, ты указываешь путь к свэтлому будущему. Оно где-то там, точное направление никто не знает. Можно сравнить с посылом на хуй, но откровэнно такое сказать никто не решается. В Восточной Европе и на Украине твои монументы почти полностью снесли, но в России они ещё остались. Про тэбя рассказывают много анекдотов, а дэтям в своё время прэзентовали как «доброго дэдушку Ленина».

– Какой же я дедушка… я умер в пятьдесят три года.

– Нэважно, ты считаешься мудрым старцем и образцом скромности. У тэбя не было дэнег, не было жэнщын, только один пиджак был. В крайнем случае два. Ты хотел справедливости для бэдных и всеобщего равенства. Остальное уже забыли. Тут, знаешь ли, проживают люди с довольно-таки короткой памятью.

(Совершенно упадническим тоном.)

– Вот блядь. Совсем настроение испортилось. Ужасно. Дай пыхнуть.

– На. Нэ жалко.

(Следует короткий, но действенный перерыв.)

– И насколько смешные про меня анекдоты?