Лиса в капкане - Джеймс Хедли Чейз

— Прекратите, — сухо бросил он. — Оставьте девушку.

Грейс выбежала из комнаты.

— Она влюблена в вас! — раздувая ноздри, выкрикнул Эллис. — Но смотрите! Она вам не достанется… Она моя! Зарубите на носу! Я запрещаю вам ухаживать за ней… Знаю, что вы затеваете… Если надеетесь, что вам удастся сделать с ней все, что вам вздумается, то ошибаетесь!

Крейн взял стул и уселся рядом с Эллисом.

— Не терзайте себя такими мыслями, — спокойно промолвил он. — Если мы хотим ей помочь, то поступим лучше, обсудив это как можно скорее. Надо что-то решать, не теряя ни минуты.

Эллис умерил свою ярость. Зеленые глаза Крейна вызывали у него странное беспокойство.

— Помочь ей? Ничтожество, идиотка! Чем ей помочь? И не забудьте, что она моя. Я не повторяю дважды. Это обсуждению не подлежит.

— Кто вы такой? — вдруг спросил Ричард саркастическим тоном.

— Мы говорим о ней, а не обо мне. Это воровка. И зовут ее Грейс Кларк. Она дезертировала с военной службы и десять дней просидела в тюрьме Холливей за кражу. Мы встретились, и мне удалось вырвать ее из лап полиции. Она как раз вытянула деньги из сумочки одной дамы, которая подняла шум. Я все видел, благодаря мне она не попала снова в тюрьму. — Эллис провел рукой по лицу, пот заливал его. — Она немало мне задолжала, эта неблагодарная мерзавка, так что советую остерегаться ее.

— Вы согласны со мной, что комиссар хотел взять отпечатки пальцев, когда всучил ей часы?

— Старый трюк, — покривился Эллис.

В изнеможении он откинулся на подушку. Опустошенный приступом буйства, он превратился в тряпку, в полную развалину.

— Он умело расставил сети. А она еще наглоталась ваших россказней.

— Не будем обо мне, — отрезал Крейн. — Полагаю, что он срочно займется проверкой отпечатков. Как долго это может продлиться?

Эллис пожал плечами:

— Не знаю. Они работают быстро. Вероятно, уже завтра будут результаты, не позже.

— При условии, что я обведу его вокруг пальца с этими часами, — пробормотал Крейн, как бы разговаривая с самим собой.

Эллис взглянул на него:

— Вы? Зачем вам вмешиваться? И как вы это думаете сделать?

— Нет ничего невозможного, если помозговать как следует, — откликнулся Крейн бесстрастным тоном. — Чтобы полностью реабилитировать Грейс, необходимо заменить ее следы отпечатками пальцев другой женщины.

Эллиса невольно восхитил этот молодой человек с мощными плечами.

— Гениальная идея, — поддержал он. — Вы это серьезно?

Крейн кивнул:

— Не вижу другого средства ее спасти. И вас тоже, кстати.

Эллис презрительно усмехнулся:

— У них ничего нет против меня. Они разыскивают ее.

Крейн снова кивнул.

— Это единственный шанс. — Он подергал себя за нос и заговорил о другом: — Кажется, вы не осознаете своего положения. У вас температура сорок, горячка. Полагаю, что у вас двусторонняя пневмония.

Эллис нетерпеливо пожал плечами:

— Я крепкий, выкарабкаюсь.

— Она сказала, что вы не хотите вызывать врача. Но я пригласил одного. Мне вовсе не хочется, чтобы вы дали дуба здесь, у меня, это было бы крайне неудобно.

— Не хочу врача… — зарычал Эллис. — Я выздоровею! От таких забот я становлюсь больным! Вы и эта девушка… вы говорите… говорите… говорите… Вы не даете мне покоя! Как я могу выздороветь в таких условиях?

— Не волнуйтесь. Доктор деликатный и живет неподалеку. Я съезжу за ним на машине и скажу, что вы — один из моих друзей. Он не станет допытываться, кто вы такой. Ему это не нужно знать.

Эллис заворчал, глядя на Крейна, который поднялся и приблизился к окну. И вдруг, когда он созерцал эту широкую спину, все тело Эллиса напряглось: что он имел в виду? Он не станет допытываться, кто вы такой. Ему это не нужно знать. Что он хотел этим сказать?

— А почему он не должен знать моего имени? — слабым голосом спросил Эллис. — Я же вам говорил, что мне нечего скрывать.

— Вас обоих разыскивают за кражу, я читал в газете. Вас описали очень точно, и они называют имя девушки. Вы ударили по голове старую даму.

— Я ее и пальцем не тронул, — возразил Эллис. Голос его ослаб почти до шепота. — Это все Грейс. Она перепугалась. Я не успел и пошевелиться. Могу все объяснить полиции. У нее судимость. Это ее разыскивают, а не меня.

Крейн подошел к изголовью его постели:

— Вы интересуете меня, потому что вы прогнили до мозга костей. Ваша подлость — это ваша вторая натура! Почему вы заявили минуту назад, что девушка — ваша? На каком основании вы утверждаете такое?

— Мы провели вместе ночь, — зло отозвался Эллис. — Вы что, считаете ее святой?

— Это еще не дает вам права на нее, к тому же я вам не верю.

— Зачем бы я стал вам врать? — разъярился Эллис. — Говорю вам то, что произошло. Она не святая, я с ней был. Вы не верите мне?

Крейн ухмыльнулся:

Ты, как лисе, изменнику

Не доверяй.

Ни разум и ни лоск

Ему не помешают

Зло поступить

С отцом родным.

— Изменнику?.. — повторил Эллис, чувствуя, как его начинает бить дрожь.

— У Шекспира есть слова на любой случай жизни, — заметил Крейн, направляясь к двери. — Я еще заскочу к вам поболтать, а пока у меня дела.

— Изменник? — снова повторил Эллис. Он не мог допустить, что Крейну удалось раскрыть его имя. — Не понимаю, о чем речь.

— Неужели? — спокойным тоном отозвался Крейн, задержавшись на пороге. — Вы — Эдвин Кашмен, изменник. Думаю, вы ошибаетесь, говоря, что у полиции к вам нет никаких претензий. У нее их достаточно, чтобы вас повесить, и, на мой взгляд, это не такая уж мелочь.

Он еще раз усмехнулся и вышел из комнаты.

Эллис больше не слышал тиканья часов. Время для него остановилось. Он лежал на спине, голова пылала, мозг был парализован тревогой, ему казалось, что душа отделяется от тела.

Крейн все узнал! Ему известно, что его гость — Кашмен. Теперь уже двое — он сам и Крейн — знали его тайну, и Эллис лихорадочно размышлял, как поступит с ним Крейн, что он предпримет. Странное выражение было у него на лице, когда он заявил, что еще вернется поболтать. Что он замыслил?

Эллис забрался глубже под одеяло. Выхода нет. Он пленник. Крейн может сделать с ним все, что угодно, — заставить петь, выдать полиции, — все, что хочет. Но такой богатый и хорошо воспитанный человек мог бы в данной ситуации руководствоваться какими-то принципами. «Не вижу другого средства ее спасти. И вас тоже, кстати», — так он сказал. Зачем бы он стал это делать? Что за мысли крутятся в его голове?