Дневник Слабака. Предпраздничная лихорадка - Джефф Кинни

Смысла бодрствовать, на мой взгляд, не было никакого, поэтому я отправился спать, а через пару минут ко мне присоединился Родрик.

Холодрыга стояла жуткая, и я вспомнил рассказ, который прочитал в одном журнале, – о том, как два мальчика оказались на необитаемом острове и были вынуждены спать в одном спальном мешке, чтобы согревать друг друга своими телами.

Я посмотрел на Родрика и на секундочку задумался, но в итоге решил, что чувство собственного достоинства мне дороже жизни.

Я могу сказать только одно: лучше тюрьма, чем ЭТО.

В тюрьме вам, по крайней мере, гарантирована тёплая камера и трёхразовое питание, поэтому, когда полицейские вернутся, я с радостью с ними отправлюсь.

Проснувшись сегодня утром, я понял, что опять умудрился потерять своего Умелого Друга, но я не сильно расстроился. Вчера я очень радовался, что воссоединился со своим пупсом, но найти общий язык оказалось нелегко.

Сегодня утром я заметил, что снегопад почти прекратился, но электричества нам так и не дали, и мама сказала, что, пока снег не растает, нам придётся адаптироваться к новым условиям.

Она сказала, что я уже несколько дней не принимал душ и больше не могу ходить, как «дикарь». Я пообещал маме, что, как только нам дадут электричество, я буду принимать ванну ДВА РАЗА в день, но она заставила меня отправиться наверх и принять душ.

Вода была ледяная, а единственным полотенцем, висевшим в ванной, мама пользовалась вчера.

Поэтому мне пришлось вытираться марлей, которую я нашёл в тумбочке под раковиной.

Одевшись, я услышал стук в парадную дверь.

Я подумал, что это, наверное, полицейские пришли забрать меня в тюрьму, и у меня всё поплыло перед глазами. Но, выглянув в окно, я увидел, что на крыльце стоит РОУЛИ и что-то держит в руке.

Я решил, что Роули пришёл нас СПАСТИ, и открыл ему дверь. Он сказал, что принёс нам рождественское печенье, и спросил, не хочу ли я пойти на улицу поиграть. Я сказал, что у него НЕ ВСЕ ДОМА, и спросил, как его семья выживает без электричества, а он на это только захлопал глазами.

Роули сказал, что у них в доме есть электричество, и у всех соседей по нашей улице оно есть.

И правда, в окнах соседних домов светились рождественские огоньки.

Роули спросил, не хочу ли я слепить снеговика.

Я захлопнул дверь, успев прихватить несколько печенек.

Я передал маме, что сказал мне Роули насчёт электричества, и она велела мне спуститься в подвал и проверить щиток.

Когда я его открыл, то вот что обнаружил:

Электричество было ВКЛЮЧЕНО только в комнате Мэнни.

Я бросился наверх и открыл дверь в комнату Мэнни – меня обдало теплом. Мэнни сидел у себя в комнате: рядом стоял обогреватель, лежала провизия и ещё ЦЕЛАЯ КУЧА всяких вещей.

Когда дела наши стали совсем плохи, Мэнни, видимо, решил, что теперь каждый сам за себя. Думаю, он бросил бы нас умирать в ледяном доме, только бы ЕМУ хватило запасов, чтобы выжить.

Мама спросила Мэнни, почему он отключил электричество в других комнатах, и он начал вопить, что отключил его потому, что его никто не научил завязывать шнурки.

Пока мама разбиралась с Мэнни, я спустился в подвал и включил свет в других комнатах. У нас снова было электричество, и снова работал паровой котёл.

Через несколько минут позвонил папа. Он сказала, что шоссе расчистили от снега и он едет домой.

Я выглянул в окно и увидел, что на наш холм поднимается снегоуборочная машина.

Мама сказала, это настоящее «чудо», что в сочельник папа будет дома, а я, по правде говоря, совсем забыл, что сегодня сочельник.

Папа купил по дороге еды, и мы набросились на неё, как стая голодных волков. И вот что я вам скажу: больше я уже никогда не буду относиться к еде, как к чему-то такому, что всегда можно взять в холодильнике.

Мама сказала, что они с папой пойдут поищут, не открыт ли где-нибудь в округе магазин, где можно купить очки.

Перед уходом мама попросила меня отнести в полицейский участок подарок для благотворительной акции и положить его в бак, который стоит на улице, поскольку сегодня был последний день, когда можно было отдать свой подарок.

Но мне не очень хотелось светиться возле полицейского участка и ТЕМ БОЛЕЕ не хотелось встретить Рождество в тюрьме. Но я понимал, что, если не отдам наш подарок, то огорчу какого-нибудь ребёнка, поэтому я нашёл в шкафу лыжную маску и отправился в путь.

К полицейскому участку я шёл целую вечность, а последние двадцать метров, отделявшие меня от бака, одолел ползком, – перестраховался на всякий пожарный.