Чисто царское убийство - Андрей Гончаров

– А в чем дело? – спросил Углов. – Зачем здесь солдаты?

– Мне дан приказ от графа Петра Андреевича Толстого задержать надворного советника Углова и его брата и доставить их в Преображенский приказ для проведения дознания, – отвечал капитан. – Для того здесь и команда солдат. Извольте, судари мои, одеться и следовать за нами.

Кирилл Углов застыл, лихорадочно соображая. Задержание, возможно, даже арест! Это означало провал всей операции. Сейчас он не думал о причинах этого провала, его занимало другое: подчиниться ли приказу могущественного графа Толстого или попытаться бежать?

Кирилл был уверен в том, что у него хватит сил и навыков рукопашного боя, чтобы проложить для себя и Вани дорогу на улицу, уйти от преследования. Но что дальше? Допустим, они даже успеют встретиться с Дружининым и рассказать ему о приключившейся беде. Хотя это может и не получиться. Ведь Игорь уехал куда-то на Охту, к какому-то купцу.

«Ну а что потом? Как дальше вести расследование? Себя и Ваню я спасу, но операция все равно будет провалена. А может, встреча с Толстым вовсе не означает арест?» – Все эти соображения молнией пронеслись в голове руководителя группы, пока он не торопясь надевал мундир и прицеплял шпагу.

Ее у него, кстати, не отобрали, и это был хороший знак.

В окружении четверых солдат и капитана Углов и Полушкин вышли из флигеля и сели в возки. Углов оглянулся и заметил в дверях дворца знакомую фигуру. Там стоял поручик Никита Сараев, секретарь светлейшего князя Меншикова. Скрестив руки на груди, он следил за тем, как солдаты сажают обитателей флигеля в возки и увозят со двора.

Уже смеркалось, когда сани с задержанными остановились у дверей особняка, где размещались Преображенский приказ и Тайная канцелярия – политическая полиция Российской империи. Дорогой Углова продолжала мучить та же мысль. Не лучше ли сбежать, пока есть такая возможность? Но он снова отказался от этого намерения.

В сопровождении капитана названые братья поднялись на второй этаж и вошли в приемную.

– Здесь ожидайте! – распорядился капитан и скрылся в кабинете.

Видимо, там он доложил кому-то о том, что задержанные доставлены.

Выйдя оттуда, офицер приказал Углову:

– Иди, сударь, граф тебя ждет.

Кирилл бросил быстрый взгляд на Ваню – мол, не робей, братец, пробьемся, – и вошел в кабинет. Здесь было полутемно. У дальней стены весело пылали дрова в большом камине. Возле него в кресле сидел граф Петр Андреевич Толстой. Сбоку за маленьким столиком примостился секретарь с пером в руке. Как видно, он должен был записывать ход допроса.

– Иди сюда, здесь встань, – услышал Углов голос руководителя Преображенского приказа.

Кирилл взглянул на графа Толстого и заметил перемену в его облике. В первый раз он видел Петра Андреевича на том историческом заседании Сената, когда решалась судьба трона. Тогда Толстой выглядел человеком решительным и властным, но согнувшимся под грузом прожитых лет. Сейчас же перед ним в кресле сидел пожилой, но еще очень крепкий мужчина. Никакой слабости в нем не чувствовалось.

– Скажи мне свое имя и звание, – приказал Толстой.

Углов ответил. Последовали вопросы о его происхождении, о родовом имении, о предках по отцовской и материнской линии. Ответить на них подполковник мог легко. Родовая линия Угловых была вычерчена специалистами по генеалогии, и перед отправлением он выучил ее наизусть.

«А ведь Ваню, наверно, тоже сейчас допрашивают, – подумал руководитель группы. – Будем надеяться, что память его не подведет и он ничего не напутает».

Толстой перешел к биографии самого Углова, стал спрашивать, кто и когда направил его в Англию, где именно он там проживал, давно ли вернулся обратно. На эти вопросы надворный советник тоже отвечал спокойно, ни разу не сбился.

Граф стал выпытывать детали обучения сыскному делу в Англии. Где именно жили в Лондоне его наставники Шерлок Холмс и доктор Ватсон? Как проходили занятия?

Вдруг Петр Андреевич без всякого перехода, тем же тоном любознательного человека спросил:

– Так кто же тебе внушил умысел проводить дознание о причинах смерти императора нашего Петра Алексеевича?

«Вот оно! – мелькнуло в голове надворного советника. – Теперь ясно, почему нас задержали и доставили сюда! Кто-то пожаловался графу!»

Вслух же он ответил:

– Никто мне таковой умысел не внушал, ваше сиятельство. Я вернулся в Санкт-Петербург после обучения, узнал о внезапной кончине великого государя и захотел приложить полученные знания и умения для розыска злодеев, буде таковые имеются.

– Как же ты говоришь, что никто не внушал? – хмуро проговорил главный сыщик империи. – Почему же тогда ты вошел в доверие к сиятельному князю Меншикову и предложил ему учинить розыск злодеев? Кого же ты собирался искать, ежели не знал, есть ли злодеи вообще, или кончина императора последовала от естественных причин?

– Меня в Англии тому учили, ваше сиятельство, – отвечал Углов, – что при кончине столь важной особы всегда дознание учинять надобно, если имеются хотя бы наималейшие подозрения о злодействе. А тут таковые были.

«Неужели сам Меншиков на меня донес? – думал Кирилл. – Но почему? Это было бы невероятно!»

– Вот тут у меня нечто любопытное значится, – сказал между тем Толстой, взяв у секретаря какую-то бумагу. – Ты вместо допроса очевидных злодеев, то бишь Долгоруковых и Голицыных, беспокоил уважаемых людей – лейб-медика Ивана Блюментроста, его брата Лаврентия, датского доктора Гротса и советника герцога Голштинского графа Бассевича. Даже к государыне императрице дерзнул подойти с вопросами! Почто такие воровские действия учинял?

«Он заставляет меня оправдываться, – подумал Углов. – Крайне невыгодное положение! Необходимо изменить ход допроса, а то я скоро окажусь в пыточном подвале, где из меня информацию клещами будут вытягивать. Надо уйти от оправданий!»

– Сие я делал, опять же следуя науке, преподанной мне в Англии, – отвечал он на вопрос Толстого. – Она требует вначале проверить, как именно было совершено преступление, а потом уже выявить основных подозреваемых и собирать доказательства их злодейства. Они по науке называются уликами. Так я и поступал. Допрос Ивана Блюментроста дал мне очень многое. А еще больше я узнал, беседуя с голштинским советником. Знаете, почтеннейший граф Петр Андреевич, что он мне поведал? Оказывается, умысел на убийство государя нашего Петра Алексеевича имел император австрийский Карл! Он не просто задумал извести царя, а дал таковое задание своему человеку.

– Вот как? – Граф Толстой встрепенулся, в глазах его зажегся огонек неподдельного интереса. – Что за человек? Рассказывай!

Углов принялся излагать главе Тайной канцелярии все то, что узнал от Бассевича, а заодно и сведения о графе Сен-Жермене, которые ему сообщил Ваня. Рассказ этот чем дальше, тем больше интересовал Толстого.