Волк и фея - Серж Брюссоло

– А хватит ли у меня времени и сил, чтобы дойти туда?

– Не знаю… Я помогу тебе. Главное, чтобы ты смог облачиться в доспехи до захода солнца. Если решишь попытать счастья, я скажу тебе, что надо делать, но отправляться нужно на рассвете.

– Хорошо, – решил Колен. – Я согласен.

– Ты понял, что станешь чудовищем? – настаивала Мария-Женевьева.

– У меня нет выбора, – вздохнул юноша. – Я не хочу умирать… и должен стать сильным, чтобы победить врагов. Я обязан защитить… кое-кого. Ты живешь в лесу и понятия не имеешь о заговорах, которые готовятся за его пределами. Те, кто хочет погубить меня, – могущественны, а я лишь простой крестьянин, сборщик навоза, работавший в конюшне ратных лошадей. До сего дня я был безоружен и ничего не мог сделать против них, но с доспехами…

– Ты станешь Эрваном де Бреганогом Убийцей, Бреганогом Волком, – глухо сказала дикарка. – Будешь хозяином этого леса. В ту самую секунду, когда ты наденешь эти проклятые доспехи, лесные чудовища начнут преклоняться пред тобой, почитая тебя своим единственным хозяином. Может быть, ты бросишься и на меня, чтобы сожрать…

– Конечно же нет!

– Откуда тебе знать. В любом случае мне все равно. Мне надоело жить одной, быть уродиной. Я готова попытать счастья. Пусть хоть что-нибудь изменится!

– Может, пойдем прямо сейчас? – предложил Колен.

– Нет, – сказала девушка. – Ночью очень опасно, лес кишит дикими зверями. Мы отправимся в путь на рассвете. Я дам тебе напиток, от которого ты уснешь, а силы твои восстановятся. Тебе это нужно, мы далеко от замка.

Она протянула раненому фляжку с горьким напитком. Как только Колен его выпил, он заснул глубоким сном. Мария-Женевьева сидела у его изголовья и смотрела на парня. Время от времени она протягивала руку, чтобы дотронуться до щеки или до лба юноши. Противоречивые чувства охватили ее.

«То, что ты собираешься сделать, – преступно, – подсказывал ей голос совести. – Ты предложила ему стать чудовищем. Лучше бы ты оставила его умирать. Это более милосердно».

Девушка пожала плечами. Она не хотела быть доброй.

«Если он тоже станет чудовищем, – думала она, – я буду чувствовать себя менее одинокой. Мы составим друг другу компанию, и тогда наше существование покажется нам сносным».

Когда первые лучи солнца пробились сквозь листву, Мария-Женевьева легонько растолкала Колена.

– Пора идти, – сказала она. – Путь долог и труден. Нам едва хватит целого дня, чтобы добраться до развалин. Со временем яд разойдется по твоему организму, и ты ослабнешь. Главное – надеть доспехи до наступления сумерек, не забывай.

– Хорошо, – прошептал юноша, – я понял. Можно отправляться. Пока я чувствую себя полным сил.

– Это продлится недолго. В полдень силы тебя ставят, и мне придется тебя нести.

Они спустились к подножию дерева. Мария-Женевьева повесила на плечо сумку с едой и с большим количеством разных странных микстур, которые она собиралась давать Колену по мере ухудшения его состояния.

Они отправились в путь.

– Не разговаривай, – сразу же приказала бывшая принцесса. – Это тебя утомит и помешает мне следить за движением зверей за кустами. Пока утро, все будет хорошо, но к полудню лихорадка вернется, тогда нам станет сложнее.

Вначале путь через папоротники показался Колену очень легким. Рана не болела, а выпитый накануне напиток наполнял его обманчивой энергией. Еще немного, и он решил бы, что выздоровел. Мария-Женевьева же была начеку. Она продвигалась, согнувшись, с кинжалом в руке, вздрагивая при малейшем треске сучьев. Колен понял, что тьма перелеска кажется ему менее густой, чем накануне. Он сказал об этом девушке, которая раздраженно ответила:

– Я дала тебе снадобье, усиливающее ночное зрение. Пока оно действует, ты будешь видеть так же хорошо, как кошка. А теперь замолчи, нас преследуют. Стая волков идет за нами. Они передвигаются в кустах.

– Почему они не нападают?

– Ждут, когда мы устанем.

Колен замолчал. Так прошло два часа. Лес был необыкновенно густым. Местами Марии-Женевьеве приходилось расчищать дорогу кинжалом, срезая высокую траву, колючие кустарники и лианы. Некоторым деревьям было по тысяче лет. Их стволы были толще сторожевых башен замка. Иногда Колен замечал свечение желтых глаз в кустах. Временами ветер доносил до него запах волков.

«Нас окружили…» – отметил он, упав духом.

Мария-Женевьева оказалась права: он начал уставать. Ноги сводило судорогой, он умирал от жажды и хотел спать. Он все бы отдал, чтобы ему разрешили свернуться в клубочек под деревом.

Когда он уже готов был упасть, девушка объявила:

– Полдень. Останавливаемся, чтобы поесть. Тебе нужно снова выпить лекарственное зелье. Ты плохо выглядишь, горишь. У тебя лихорадка. Посмотри на свои руки… они посинели. Эти симптомы будут только усиливаться.

Колен опустился на пень. Он весь вспотел. На руках проступили вены.

«Я гнию заживо, – подумал он с горечью. – Живой труп… вот в кого я превратился».

Мария-Женевьева дала ему пить и заставила поесть. Она и сама казалась усталой и нервной. Каждый раз, когда ей хотелось протереть лицо, она отворачивалась, чтобы приподнять деревянную маску, чтобы Колен не смог разглядеть черты ее лица. Юноша задался вопросом, действительно ли она сильно изуродована или убедила себя в уродстве. В деревне он видел девушек, считавших себя некрасивыми, в то время как были совершенно нормальными. Он знал, что девушки часто придумывают себе недостатки, которые существуют лишь в их воображении.

– Далеко до замка? – спросил он, пытаясь придать голосу уверенность.

– Четыре или пять часов пути, – ответила принцесса. – Проблема в том, что ты станешь продвигаться все медленнее и медленнее.

– Благодарю тебя за помощь. Если волки нападут, беги и не думай обо мне. Залезай на дерево, спасай свою жизнь.

– Волки тебя не съедят, они знают, что ты пропитан ядом. Они хотят напасть на меня.

– Тем более тебе надо спасаться.

– Нет, я тебя не оставлю. Не хочу, чтобы все продолжалось как раньше. Если ты погибнешь, я отдамся на съедение волкам… Я решила так ночью, пока ты спал.

Колен хотел было возразить, но чувствовал себя слишком усталым, чтобы спорить. Он закрыл глаза и постарался заснуть.

Девушка растолкала его спустя полчаса. Медлить было нельзя, нужно отправляться в путь. Колен послушался. Ему казалось, что подошвы его ботинок наполнены свинцом. Руки еще больше почернели.

«Мы никогда не дойдем», – билась в его голове мысль. Колен задумался, попросит ли он Марию-Женевьеву перед своей смертью снять маску.

Последующие часы были страшно мучительными. Девушке пришлось поддерживать Колена, и это замедлило их ход. Вскоре он почувствовал себя так плохо, что потерял чувство времени. Он бредил, бормотал что-то нечленораздельное, выкрикивал проклятия в адрес Тибо де Шато-Юрлана. На его руках и на теле вены будто были нарисованы черной тушью.