Гостомысл - Александр Майборода

Оба замолчали.

Через минуту кормчий снова сказал:

— Однако, если разбойники нас увидят и погонятся за нами, то с уставшими гребцами нам не уйти.

Девятко еще минуту думал, потом проговорил:

— Ладно, пусть гребцы отдыхают.

Кормчий дал команду гребцам отдыхать. Весла втянули в струг, и гребцы обессилено упали на лавки.

Через час, как и обещал кормчий, струг подплыл к камышам. У берега ветер оказался еще сильнее, и камыш играл волной.

— А где вход в Неву? — спросил кормчего Девятко.

— Недалеко. Подойдем к нему под камышами, — сказал кормчий.

— Мудришь, — недовольно сказал Девятко.

— У входа могут стоять разбойничьи струги, — сказал кормчий.

— Да? — почуял холодок под ложечкой Девятко.

— Да. Поэтому лучше было бы пристать в камышах к берегу, пройти по берегу к Неве и посмотреть, что там делается, — предложил кормчий.

— На это много времени уйдет, — сказал Девятко.

— И что делать? — спросил кормчий.

— Пройдем мимо входа на скорости. Если там есть разбойники, то они не догонят нас, — сказал Девятко.

— Так мы ничего не увидим, — сказал кормчий.

— Увидим, — сказал Девятко.

— Но... — попытался возразить кормчий, но Девятко оборвал его.

— Молчи и делай, как я говорю.

— Как скажешь, боярин, — проговорил кормчий, и в его глазах мелькнуло сомнение.

Он переложил руль. Ветер дунул в бок струга, и тот начал клониться. Чтобы корабль не перевернулся или не зачерпнул бортом воду, парус опустили, а так как корабль потерял скорость, гребцов снова посадили на весла.

Вход в Неву открылся неожиданно. Не сбавляя скорости, струг прошел поперек протоки и снова скрылся за камышами. Теперь с северной стороны.

— Видел разбойников? — спросил кормчего Девятко.

— Их струги стоят на входе в протоку, — сказал кормчий.

— Я это видел, — сказал Девятко. — Сколько их было?

— Наверно, пять или шесть, — сказал кормчий.

— Я тоже насчитал пять штук, — сказал Девятко.

— Сом, говорил, что стругов у разбойников было больше. А мы другие струги не увидели, — сказал кормчий.

— Остальные, наверно, ушли в море. Да и какая разница, сколько их? Пять или десять. Это не имеет значения. У князя все равно больше сил, — сказал Девятко.

— Но лучше было бы пристать к берегу и пройти к лагерю разбойников. Мне показалось, что над ними датское знамя, — сказал кормчий.

— Дурак, — сказал Девятко.

— Я не дурак, — обиделся кормчий.

— Дурак. Разбойники уже заметили наш струг, и, наверно, начали искать нас. Я не хочу попасться в их руки, — сказал Девятко.

— И все же... — проговорил кормчий.

— Ты дерзок не по чину, — перебил его Девятко.

— Но...

— Поменьше болтай. Правь-ка отсюда, пока я не надавал тебе по морде. А я могу и повесить за непослушание, — пригрозил боярин.

— Твоя воля. Как скажешь боярин, — сказал кормчий и отвернулся.

Гостомысл проспал в пристройке на носу не меньше двух часов. Проснувшись, он увидел, что Ратиша сидит у двери комнаты. Глаза Ратиши были закрыты, но как только Гостомысл пошевелился, так сразу открыл глаза.

Гостомысл опустил ноги на пол. От тонкого дощатого потолка тянуло жаром. Огонь в очаге не горел.

— А где все? — спросил Гостомысл.

— Наверху, — сказал Ратиша.

— Девятко вернулся? — спросил Гостомысл.

— Нет пока, — сказал Ратиша.

— А мы далеко от Невы? — спросил Гостомысл.

— Уже близко. Ерш говорит — пару часов хода, — сказал Ратиша.

— А где повар? — спросил Гостомысл, чувствуя голод.

— Все обедают, — сказал Ратиша.

— Я тоже хочу есть, — сказал Гостомысл.

— Сейчас, — сказал Ратиша.

Ратиша вынул из шкафа горшок, миски и поставил все на стол.

— Ладью вроде меньше качает, — сказал Гостомысл.

— Князь приказал пока паруса убрать. Он хочет, прежде чем подойдет к Неве, встретить Девятко, — сказал Ратиша.

Гостомысл подсел к столу и спросил:

— Ты думаешь, Девятко найдет разбойников?

— Наверно, — сказал Ратиша.

Деревянной ложкой он наложил в миску княжича гречневой каши. От каши пошел вкусный запах.

Ратиша пододвинул миску ближе к Гостомыслу и спросил:

— Ты будешь серебряной ложкой?

— Нет. Деревянной буду. Как все, — сказал Гостомысл.

Ратиша подал княжичу деревянную ложку.

Гостомысл зачерпнул кашу и сказал:

— Каша с мясом.

— Князь велит кормить в походе кашей с мясом. Мясо силу придает, — сказал Ратиша и поинтересовался. — Молока тебе налить?

— Налей, — сказал Гостомысл.

Ратиша прошел опять к шкафу и принес кружки и флягу. Одну из кружек поставил перед княжичем и налил молока.

— В походе князь запрещает пить вино, — сказал Ратиша.

— Я вина не пью, — сказал Гостомысл.

— Скоро будешь, — сказал Ратиша.

— Может быть. Садись рядом, поешь, — сказал княжич.

Ратиша сел рядом, наложил в миску кашу и принялся торопливо есть. Заметив, что Гостомысл ест медленно, заметил:

— Надо как следует поесть. Ешь и ты княжич. Может случиться так, что сегодня больше не придется есть.

Гостомысл положил ложку на стол и пожаловался:

— Что-то в горле пересохло.

— Это от боязни. Попей молока, — сказал Ратиша.

— Какой еще такой боязни? — с обидой спросил Гостомысл.

— Ну, ты же первый раз идешь в поход, сказал Ратиша.

— И что же? Я не боюсь, — сказал Гостомысл.

— Ничего. Все боятся. Только не все показывают виду. Я тогда на ладье Медвежьей лапы со страху чуть не наложил в штаны, — сказал Ратиша.

— Я в штаны не наложу — я княжич, — сказал гордо Гостомысл.

— Все равно тебе будет страшно, — сказал Ратиша.

— Не пугай меня, — сказал Гостомысл.

— И не думаю. Лучше знать, что тебя может ожидать, — сказал Ратиша.

Гостомысл взял кружку с молоком и почти всю ее опустошил. Отдышавшись и вытерев губы, сказал: