Время злых чудес - Марина Крамер

Лена послушно закрыла глаза, прислушиваясь к тому, как постепенно становится ровным и размеренным дыхание засыпающего Павла, но сама уснула только под утро.

Открыв глаза, Лена потянула носом и уловила странный запах. Пахло молочной кашей, это ее очень удивило.

«Господи, да я, кажется, снова проспала!» – внутренне ахнула она, хватая будильник, который почему-то предательски промолчал. Кнопка его была нажата, но Лена совершенно не помнила, как его выключала. Набросив на плечи плед и сунув ноги в тапки, Крошина прошлепала в кухню, где обнаружился полностью одетый Павел, колдующий над кастрюлькой:

– Проснулась? Я будильник выключил, чтобы не мешал, хотел, чтобы ты поспала немного, пока я тут кашеварю. Ты любишь рисовую кашу?

Лена, не отвечая, плюхнулась на табуретку и подперла кулаками щеки, уставившись в окно. Там снова шел дождь, и низкое серое небо совершенно не вызывало желания покидать квартиру, в которой так уютно пахнет горячим молоком.

– Похоже, ты не совсем проснулась, – пошутил Павел, поставив перед Леной тарелку каши и вложив ей в руку ложку, как маленькой. – Попробуй, тебе должно понравиться.

– Спасибо, – проговорила она, зачерпывая немного и отправляя в рот. – Ух ты… так моя мама в детстве варила, – восхитилась Лена, проглотив. – С ума сойти…

– Вот что есть, то есть – каши я варю куда лучше, чем пишу книги, – пошутил Павел, садясь со своей порцией напротив. – Тебе, конечно, нужно на работу?

– Конечно, – вздохнула Лена, расправляясь с кашей в считаные минуты. – Мне надо кое-какие бумаги просмотреть и несколько запросов сделать.

– Но ты закончишь вовремя, не задержишься?

– Что ты задумал? – подозрительно спросила она.

– Как что? Переезд, – невозмутимо отозвался Голицын. – Мы же ночью об этом говорили.

– Паша, но мы не решили ничего конкретного. И потом… прости, но я не могу вот так, резко, взять и переехать к тебе. Не знаю… мне это кажется каким-то… ну, неправильным, что ли…

– Лена, я не могу понять, а что тебя удерживает? Ты никогда с мужчиной не жила?

– Нет.

Голицын удивленно приподнял бровь:

– Погоди… это что – шутка? А как же…

– Если ты о Кольцове, – перебила Лена, стараясь уйти от неприятной и даже стыдной для нее темы, – то мы не жили вместе. И давай не будем больше об этом говорить, я очень тебя прошу. Мне нужно немного времени, понимаешь? Все происходит слишком быстро.

– Как в дешевом сериале, – пробормотал Павел, вставая. – Но я понял. Тогда вечером просто созвонимся.

– Да, звони, – уклончиво сказала она, чувствуя неловкость.

Павел пожал плечами, потрепал ее по волосам и пошел в прихожую.

«Все в точности, как вчера, – подумала Лена, внутренне сжавшись от звука закрывшейся двери. – Он ушел так же, как Андрей. И точно так же, как Андрей уходил от меня тогда, перед Новым годом, когда я его выгнала. Почему я собственными руками все разрушаю? Почему выталкиваю из жизни людей, которые относятся ко мне как к женщине? Потому, что мне это некомфортно? Потому, что мне проще с теми, кто не ставит меня на одну доску с собой и всячески дает понять, что я никогда не буду дотягивать до их планки? Что со мной вообще?»

Неожиданно для себя Лена расплакалась и прорыдала до тех пор, пока не поняла, что окончательно опоздала на работу.

Как всегда бывает в тяжелые моменты, на помощь внезапно прилетела Юлька. Прилетела в буквальном смысле слова – позвонила Лене перед вылетом из Москвы и спросила, не встретит ли она ее. Крошина обрадовалась – была суббота, и она мучительно выдумывала поводы, чтобы не сидеть в квартире. Павел не появлялся и не звонил вот уже неделю, с того самого дня, когда ушел из ее квартиры. Вечером он не позвонил, но Лена и не ждала этого звонка, понимая, что обидела его. Сама же звонить тоже не стала, не хотела выглядеть навязчивой, хотя в душе ругала себя, чувствуя вину. Но единственным мужчиной в ее жизни, которому она всегда звонила первой, был Кольцов, и Лена никак не могла уговорить себя нарушить это правило. Она проводила одинокие вечера в компании телевизора и молчащего телефона, читала, пролистывала любимые закладки в Интернете, пытаясь найти какого-нибудь очередного сетевого поэта, способного говорить ее словами и выражать ее чувства. Так что приезд Воронковой оказался настолько кстати, что уместнее и быть не могло.

Прикинув время перелета и добавив к нему время ожидания багажа в местном аэропорту, Лена поняла, что времени у нее достаточно, есть возможность без спешки принять душ, одеться, сделать макияж и не выглядеть перед блистательной подругой совсем уж несчастной провинциальной мышкой. Юльке, разумеется, все равно, она не обращает внимания на такие мелочи, если человек ей дорог, но для поднятия собственной самооценки Лена намеревалась не отступать от намеченного плана ни на шаг.

День, к счастью, выдался солнечным и теплым, не пришлось возиться с ветровками и зонтами. Лена довольно быстро ехала в сторону аэропорта по загородной трассе, наслаждаясь отсутствием машин и возможностью расслабиться, а не крутить головой ежесекундно. Она любила водить машину, но в городской суете не получала от процесса никакого удовольствия и только теперь, на пустой трассе, смогла сбросить напряжение и проверить все возможности ее новой машины.

Припарковавшись не слишком далеко от зала прилета, располагавшегося в отдельном здании, Крошина, нацепив черные очки, направилась ко входу. Рейс в это время был один, так что она не опасалась упустить подругу. Самолет уже приземлился, и в зале ожидания толпились встречающие. Лена облюбовала свободное место у окна, села и приготовилась ждать.

Юльку она увидела, едва открылась дверь, и из самолета начали выходить первые пассажиры. Воронкова была в красной шляпе с широкими полями и ослепительно-белом брючном костюме. В руках она держала довольно объемную сумку и букет бордовых роз на длинных стеблях.

«Звезда. Как есть – звезда!» – восхищенно подумала Лена, наблюдая за тем, как подруга царственной походкой спускается по ступеням трапа, как небрежно протягивает руку мужчине, который сошел чуть раньше ее и теперь ждал внизу, чтобы помочь оказаться на земле, как идет к микроавтобусу. Сообразив, что пассажиров бизнес-класса привозят в другой зал, Лена быстро перебежала туда и через пару минут уже обнимала Юльку, с которой слетела шляпа:

– Господи, Юлька! Как же долго тебя не было!

– Погоди, уколешься, – смеялась Воронкова, пытаясь отставить в сторону букет, чтобы не исцарапать Лену шипами. – Ленка, Ленка, неужели я дома?

Сзади раздалось вежливое покашливание, подруги обернулись и увидели высокого молодого человека в униформе фирмы по доставке цветов. В руках он держал точно такой же букет роз, только белых:

– Простите. Вы – госпожа Воронкова, актриса? – обратился он к Юльке.

Лена фыркнула и присела, чтобы поднять упавшую шляпу.