Странная девочка - Арсений Снегов

– Я не знаю, – ответил Мишка. – Я не то чтобы обижаюсь. Это как-то по-другому называется. Я в тебе разочаровываюсь, вот! – найдя подходящее слово, Мишка даже вроде обрадовался.

– Это потому, что ты создал мой идеальный образ! – авторитетно заявила Лариса. – Я в книжке одной читала про такое. Ты создал его с самого начала. А когда я оказалась другой – ну, не такой идеальной, – ты разочаровался.

– Похоже! – признал Мишка.

И снова повисла пауза.

– Алиска, кстати, поправляется! – сказала Лариса. – Врачи говорят: еще недели две, и ее выпишут.

– Здорово! – отозвался Фрид.

– А мы с родителями завтра на пикник едем! Ты не хочешь с нами, а?

– Надо подумать! – ответил Мишка.

– Подумай… – Голос девушки теперь звучал очень грустно.

– А ты правда хочешь, чтобы я поехал? – спросил Фрид.

– Правда хочу! И не только я! Предки мои спят и видят, как бы с тобой познакомиться! Ну, из-за Алиски…

– Ладно! – сказал Мишка. – Где и во сколько встретимся?

Положив трубку, Фрид надолго задумался. Он понял, что будет очень рад завтра снова увидеть Ларису. С другой стороны, он чувствовал, что воспринимает теперь эту девушку без прежнего безудержного восторга. В душе его ее образ претерпел серьезные изменения. Но понимая, что Лариса – далеко не подарок, Мишка тем не менее продолжал любить ее. И он совершенно не хотел считать эту девушку, вслед за Илоной и Денисом, законченной стервой.

Ночью шел дождь, но к утру тучи рассеялись. Мишка проснулся рано, даже родители еще спали. Он глянул в окно, мысленно порадовался хорошей погоде. Потом, не одеваясь, прошлепал на кухню, включил электрочайник. Посмотрел на часы: восемь утра. Пока Мишка умывался и одевался, чайник закипел. Фрид сделал себе четыре бутерброда с сыром. Хотел съесть их так, но после все-таки не поленился зажечь духовку. Он знал, что такие бутерброды гораздо вкуснее есть горячими.

Ароматный кофе, бутерброды с расплавленным сыром… В детстве Мишке нравилось, проснувшись в субботу раньше всех, завтракать в одиночестве, размышляя о том, как же он проведет очередные выходные. Потом привычка вставать рано у Мишки исчезла. Он стал гораздо позже засыпать, и просыпаться так рано ему было уже тяжело. Но в эту субботу на короткое время Фрид снова почувствовал себя маленьким. Почувствовал себя мальчишкой, для которого все выходные имели свое лицо и воспринимались как небольшие праздники…

Часа через полтора, когда Фрид начал уже волноваться, с улицы раздался короткий автомобильный гудок: это за Мишкой заехали родители Ларисы. Мишка выглянул в форточку: возле его подъезда стоял темно-синий джип. «А, это «мицубиси» Ларкиного папы!» – догадался Фрид. Он был уже одет. Оставалось только спуститься вниз. Мишка заглянул на кухню:

– Папа, мама, пока!

Отец и мать в это время завтракали.

– Ты надолго, Миша? – успела поинтересоваться мама.

– Вечером буду! – уже убегая, пообещал Фрид.

Он спустился во двор и сразу увидел, что задняя дверца «мицубиси» открыта, а рядом с машиной стоит Лариса и радостно ему улыбается.

– Лара, привет! – подходя, сказал Фрид.

Вместо ответа Лариса обняла Мишку за шею и, привстав на цыпочки, поцеловала сначала в левую щеку, потом – в правую. И, подумав немного, поцеловала третий раз – в губы.

И только после этого она сказала:

– Привет, Мишка! Давай садись в машину!

Фрид залез на заднее сиденье, Лариса села рядом, захлопнула дверь. В машине играло радио. За рулем сидел совершенно лысый крепкий мужик – такими в сериалах показывают бандитов. Вот мужик обернулся, и на Мишку глянули очень ясные и веселые серо-голубые глаза.

– Дробышев, Виталий Арнольдович! – представился мужик, протягивая руку для пожатия.

– Фрид, Михаил Борисович! – представился в свою очередь Мишка.

Ладонь у Ларискиного папы оказалась сухой и горячей, а пальцы – сильными.

Женщина, сидевшая на переднем сиденье, тоже оглянулась на Мишку. Но говорить ничего не стала – взглянула мельком, и все. Фрид успел заметить только, что ее волосы, такого же цвета, что и у дочерей, только подлиннее, были стильно пострижены. «Серьезная мадам!» – подумал Фрид.

– Ну что, поехали? – адресуясь вроде бы к самому себе, спросил Виталий Арнольдович.

И они поехали. Лариса сразу же взяла Мишку за руку.

– Куда мы едем? – поинтересовался у нее Мишка.

Музыка в салоне звучала теперь так громко, что Мишке пришлось повысить голос.

– Есть место одно! – ответила Лариса. – Мы туда каждый год ездили, еще когда мы с Алиской были детьми. Только тогда у нас машины не было, мы на электричке добирались.

Тем временем машина выехала из города. Скоро вокруг шоссе встал лес – большей частью смешанный. Мишка вспомнил, что не был за городом уже очень давно – у его родителей была когда-то дача, но потом папа ее продал, чтобы хватило денег на новую, более просторную квартиру. В прежней, однокомнатной, жить было уже тесно.

Мишка смотрел на проносящиеся мимо пейзажи и молчал. Молчала и Лариса. Она продолжала сжимать Мишкину руку в своей, словно бы боясь отпустить ее хотя бы на минуту. Примерно через полчаса они свернули на проселок. За окнами джипа замелькали разнокалиберные дачные домики – от деревянных халуп до настоящих кирпичных дворцов.

– Скоро будем на месте! – сообщила Мишке Лариса.

Десять минут спустя автомобиль свернул на лесную дорогу. В лесу было сыро, и джип медленно продвигался среди елей и берез по раскисшей колее. Но вот впереди показался просвет. И скоро компания выехала на живописную поляну. Снег здесь давно уже сошел, и земля успела просохнуть. Кое-где была даже видна пробивающаяся молодая травка.

Машина остановилась. Одновременно перестала играть музыка: наверное, это Виталий Арнольдович выключил радио. Вся компания выбралась на воздух, и Мишка огляделся по сторонам.

Поляна была довольно большой, с торчащими кое-где буграми. Вдалеке, ближе к лесу, виднелась черная гладь лесного озерка. Пели птицы, в воздухе мелькнула ранняя весенняя бабочка; ее крылья были окрашены в лимонно-желтый цвет. Мишка попытался вспомнить, как эта бабочка называется, но не смог. «Вроде лимонница! пол у мал он. – Или капустница?»

Ларискин отец начал тем временем выгружать из багажника все необходимое для пикника: здоровенный кусок ярко-зеленого полиэтилена, полосатые шезлонги, мангал для шашлыка, большой бумажный пакет с древесным углем, бутылки с вином, пластиковую посуду, шампуры… Напоследок Виталий Арнольдович торжественно достал из машины трехлитровую банку, плотно набитую кусками маринованного мяса. Мишка сглотнул слюну: он очень любил шашлык.

Тут к работе подключилась и Ларисина мама. Она сказала: