Магия губит - Илона Эндрюс

Было восемь часов, когда я свернула с шоссе на узкую грунтовую дорогу, ведущую к Крепости. Я была уставшей и грязной, нога ужасно болела, и я не ела весь день. Можно было подумать, что я вернулась к работе на Орден или что-то в этом роде. Но только теперь я работала на себя.

Я могу понять Андреа. Моя жизнь была намного проще с жетоном Ордена. Можно было запугивать людей, заставляя их отвечать на мои вопросы, у меня был доступ к криминальной сводке, и если бы я все-таки застряла с телом, полным муравьев, Орден позаботился бы об этом за меня.

Тем не менее, я не променяю свой небольшой офис ни на что в этом мире.

Мы собрали много улик, но ни одна из них не имела особого смысла. Де Харвен сбросил сонную бомбу. Это мы выяснили. Остатки кава-кава на его руках лишь подтвердили это, и мы нашли противогаз в углу мастерской.

Он применил бомбу для сна и вошел в мастерскую. Затем произошло то, что закончилось его смертью, а Кемен и устройство исчезли. Возможно, де Харвен пытался украсть устройство или причинить вред Адаму, и тот в ответ убил его. Только вот Адам Кемен выглядел так, будто испытывал затруднения даже с насаживанием червяка на рыболовный крючок, а де Харвен был обученным убийцей.

Предположим, что Адам как-то справился с де Харвеном. Зачем тратить время на то, чтобы приносить его в жертву? Кроме того, в резюме Адама было написано «теоретик магии». Такие парни, как он, строили сложные устройства. Они не мочились на стены, и не превращали плоть нападавшего в муравьев, а затем исчезали в ночи с устройством весом более трехсот фунтов. Получение такого рода магии означало полное посвящение божеству, которому была принесена жертва. Преданность означала постоянное поклонение, а поклонение требовало определенного ритуала. Охранники даже не видели, чтобы Адам молился.

Порез на животе де Харвена беспокоил меня. Перевернутая гусиная лапка. Это должна быть руна. Не было анатомических причин, чтобы разрезать тело таким образом, и руны были связаны с неоязыческими культами и часто использовались в шаманских ритуалах, что соответствовало магии на месте происшествия. Руны предшествовали латинскому алфавиту. Древние германские и нордические племена использовали их для всего: от написания своих саг и предсказания будущего, до возвращения мертвых к жизни.

Рунология не была моей сильной стороной, но эту руну я знала очень хорошо. Альгиз, одна из старейших рун, связанных с травой осоки, Тором и Хеймдаллем, а также рядом других вещей в зависимости от того, кого вы спрашивали и какой рунический алфавит использовали. Альгиз имела универсальное значение: защита. Как защитный оберег, она была абсолютно реактивной. И служила хорошим предупреждением или защитой, но в любом из этих случаев Альгиз не причиняла никакого вреда, пока вы не пытались сломать ее. Для пользователя рунической магии это был наиболее оптимальный вариант для защиты своей собственности, потому что Альгиз никогда не нападает первой.

Но зачем ставить на тело? Она не защищает тело, и никого ни о чем не сможет предостеречь. Я ломала голову над этим с тех пор, как увидела, и так ничего и не придумала. Пшик, ноль, пустота. И ни один из богов скандинавского пантеона не был сильно связан с муравьями.

Что-то за этим крылось, что-то значительное и более угрожающее, чем казалось на первый взгляд. Меня беспокоил страх в глазах Рене. Когда я впервые заметила его, то почувствовала легкое беспокойство, которое с течением дня становилось только хуже и хуже, и теперь переросло в полномасштабную тревогу. У тебя много друзей, Кейт. Тебе есть что терять.

Голос Ворона всплыл из глубины моего сознания. «Я же тебе говорил».

Я сделала глубокий вдох и попыталась выдохнуть все свое беспокойство. Слишком поздно для предупреждений. Теперь я подруга Кэррана и альфа Стаи. На моей ответственности благополучие полторы тысячи оборотней. И какая бы буря ни назревала над Атлантой, я должна найти ее и уничтожить. Если такова цена за то, чтобы быть с Кэрраном, я ее заплачу.

Он того стоил.

Джип перекатился через огромные корни. Дорога снова нуждалась в расчистке — густые деревья теснили ее, как стражники, пытающиеся преградить путь непрошеным гостям. Магия ненавидела технологию и разрушала любые ее проявления до основания, превращая бетон обратно в раствор, а затем и пыль. Небоскребы, высокие мосты, массивные стадионы, чем они были больше, тем быстрее распадались. Та же сила, что превратила Купол Джорджии в руины, питала и леса. Здесь и там вырастали деревья, стремясь к небу с рекордной скоростью, пока природа пыталась превратить в руины места, что когда-то являлись гордыми достижениями технологической цивилизации. Подлесок расширялся, лозы тянулись все дальше, и, прежде чем кто-то успел заметить, вырос дремучий пятидесятилетний лес, где еще только десять лет назад были тонкие молодые саженцы, дороги и заправочные станции. Большинству людей это усложнило жизнь, но оборотням это было по душе.

Скромная обитель Стаи действительно заслуживала лучшего названия. «Крепость» не воздает ей должного. Она расположилась на поляне среди нового леса к северо-востоку от города, величественно возвышаясь на фоне массивных деревьев, как мрачная серая башня судьбы. Башня опускалась на несколько уровней под землю. Нежелающие останавливаться на достигнутом оборотни продолжали достраивать Крепость, воздвигая стены, новые крылья и башни поменьше, превращая ее в полноценную цитадель превосходства Стаи. Подъезжая поближе, я не могла не заметить, что строение начало напоминать замок. Возможно, нам понадобится неоновая вывеска, чтобы оживить обстановку: «ЛОГОВО МОНСТРА, ВЫТИРАЙТЕ ЛАПЫ И ОСТАВЬТЕ СЕРЕБРО У ДВЕРЕЙ».

Я проехала на джипе через массивные ворота, припарковалась во внутреннем дворе, зашла внутрь через небольшую дверь и направилась по узкому, не для страдающих клаустрофобией коридору. Такие проходы были одной из защитных мер Кэррана. Если кто-то попытается штурмовать Крепость и ему удастся прорваться через ворота и укрепленные двери, то в итоге придется сражаться в таком коридоре — по три, четыре человека за раз. Один-единственный оборотень может удерживать здесь целую армию часами.

Коридор привел меня к лестнице в миллион ступенек. Моя нога протестующе закричала. Я глубоко вздохнула и начала подъем. Мне просто нужно постараться не хромать. Хромота — показатель слабости, а мне не к чему сейчас предприимчивые, амбициозные оборотни, которые попытались бы бросить вызов за доминирование.

Однажды я упомянула о своем желании иметь лифт, и Его Величество спросил меня, не желаю ли я так же, чтобы стайка голубей переносила меня непосредственно в мою комнату, и ноги вообще не касались земли. У нас в тот момент была тренировка так, что в качестве ответа я ударила его по почке.

Восемь часов соответствовало почти двум часам дня, если переводить на часы оборотней. Замок был полон. Когда я проходила мимо, люди кивали мне головами. Большинство из них я не знала. Стая насчитывала полторы тысячи перевертышей. Я старалась выучить их имена, но на это требовалось время.

Ко второму лестничному пролету что-то начало скрежетать у меня в колене. Передо мной стоял выбор: либо я исправлю это сейчас, либо оно подведет меня в следующий раз, когда у меня возникнет серьезная драка. Мое воображение нарисовало прекрасную картину того, как я врываюсь в бой, а моя нога трескается, как зубочистка. Круто.