Любовь в объективе - Светлана Штауб

– Прогуляемся? – спрашиваю я.

– А ты ещё не наговорился? – спрашивает она.

Мотаю головой.

– Нет.

– И чего тебе надо?

– Уже же сто раз повторил.

Она кривит губы.

– Так и не услышала конкретного ответа. Если скажешь, может ещё подумаю.

Сжимаю челюсть. Закрываю глаза. Делаю глубокий вдох. Открываю глаза.

– Хочу, чтобы ты помогла мне.

– Помогла? – удивляется девка. – Ну допустим. Допустим, я тебе помогу. Чем поможешь мне ты?

Мотаю головой, пожимаю плечами.

– Проси.

Чуть опускает голову, смотрит на меня недоверчиво.

– Что угодно?

– Это не слишком много? – спрашиваю я.

– Смотря что хочешь попросить ты.

Играет со мной? Думает, что я жертва? Издевается? И как реагировать? Раньше я бы отвесил её хорошую пощёчину, чтобы не выпендривалась. Но теперь мне действительно нужна помощь. Теперь, пока моё самолюбие не взяло вверх, я могу сказать только:

– Хорошо, проси что угодно.

– Хочу, чтобы ты убрался из моей жизни навсегда, – тут же говорит она, прищурившись глядя прямо в глаза.

– А вот я не хочу, – отвечаю я.

– Что? Что опять это значит?

Не хочу, чтобы она исчезала из моей жизни – вот что это значит. Только ей я конечно об это не скажу. Я и себе-то непонятно как смог это сказать. Хорошо, что пока только мысленно. И всё же я быстро нахожу выход из сложившейся неловкой ситуации.

– Если я уберусь из твоей жизни, ты не сможешь помочь мне.

– А я должна?

– Таковы условия договора, – пожимаю плечами я.

Она мотает головой. Видно, что расслабилась. Уж не ненавидит меня так сильно.

– Ладно, договоримся, что я помогаю тебе, а ты, как только всё будет закончено, уберёшься к чертям. Чтобы я больше никогда тебя не видела.

– Такой вариант меня устраивает, – киваю я.

Эвелина.

Мы прогуливаемся по ночным улицам города. Идём молча. Я разглядываю дома, вывески, достопримечательности, стараясь не думать, что в паре метрах от меня вышагивает самый ненавистный мне человек в мире. Но в какой-то момент мне всё же надоедает эта неловкость. Надоедает, что он молчит. Зачем тогда знал, раз молчит?

– Так о чём ты хотел поговорить? – спрашиваю я.

Впервые вижу, как он колеблется. Не уверен? Что это вдруг?

– Короче, я, блин, не знаю как сказать…

– Говори как есть, – чувствуя своё превосходство перебиваю я.

Он смотрит на меня. В его глазах проскакивает жалость. Не ко мне – к самому себе. Он пожимает плечами.

– Хочу стать как ты.

Я останавливаюсь. Не знаю, почему мне приходит в голову именно это, но первое, что приходит…

– Совсем что ли с ума сошёл со своими извращениями? Хочешь пол сменить?

– Что? – он отодвигается, напрягает брови. – Ты совсем что ли дурная?

– А что это ещё значит?

– Чёрт! – выплёвывает он. Нет! Конечно нет! Как тебе такое вообще в голову-то залезло? Это кому тут ещё лечиться надо?

Я мотаю головой. Хорошо, что оказалась не права. Отворачиваюсь и продолжаю идти дальше. Слышу, как Кристоф стоит, но потом, буркнув что-то под нос, всё же начинает нагонять меня.

– Тогда что? – спрашиваю я, как только он оказывается рядом.

– Тебе обязательно нужно устраивать допрос? – недовольничает он.

– Нет, ну если ты хочешь закончить, можем закончить.

– Я этого не говорил.

– Тогда как мне, по-твоему, нужно прочитать твои мысли?

Он вздыхает и расслабляет плечи.

– Короче, – говорит он. – Хочу стать… типа… ну…

– Ну…?

– Ну чтобы не только о деньгах и тёлках думать, а… хрен знает, как сказать.

– Нормальным человеком стать?

– Я нормальный человек!

– Я бы так не сказала.

– Короче, мне надо избавиться от зависимости. Хочу ну с людьми нормальными общаться, а не с завистливыми мудаками. Не с теми, кому от меня только деньги нужны. Сечёшь?

– Что, карьера пошла под откос, деньги закончились и все твои друзья разбежались? – пытаюсь язвить я.

– Бесишь ты меня прям сильно.

На секунду меня даже веселит его ответ. Но, вспомнив, что я всё ещё разговариваю с редкостным засранцем, я перестаю смеяться.

– Но это факт, – говорю я, – прежде, чем бороться с проблемой, нужно её признать.

– Ты унизить меня хочешь или как?

– Господи, – не выдерживаю я, оборачиваясь к мужчине и начиная активно жестикулировать руками. – Ламбер, мир не крутиться вокруг тебя. Ты может и был когда-то обожаемой кинозвездой, но сам же понимаешь, что это время закончилось. Ты сам признаёшь своё поражение тем, что просишь меня о помощи. И кого! Меня? Да мы с тобой знакомы несколько дней и ненавидим друг друга больше, чем кого-либо ещё! А в итоге оказывается так, что, когда тебя все бросили, тебе больше не к кому пойти, кроме меня. Признай уже, что ты виноват во всём, что происходит с тобой! И не говори, что все бросили тебя. Вспомни Майка, которого ты сам уволил. Какой реакции ты ожидал, когда увольнял его? Хотел, чтобы он приполз к тебе на коленях? Ты хоть знаешь, как он расстроился? И я приняла его не для того, чтобы тебе насолить, а потому что мне стало его жалко. Я увидела в нём человека, чего совсем не вижу в тебе. Ты неисправимый козёл, Ламбер, вот ты кто!

Он молчит. Я молчу. Мы молча идём по ночному городу.

– Ну так ты поможешь? – снова спрашивает Ламбер.

Я мотаю головой.

– Чем я могу помочь? Если ты хочешь измениться, то всё только в твоих руках. Я тебе в этом никак не помогу.

– Тогда есть одна проблема.

Я оборачиваюсь к мужчине, смотрю на него.

– Какая?

– Наш договор оказывается недействителен, если ты не в состоянии исполнить свою часть.

Вот это действительно раздражает. Если бы он поставил факт в другом ракурсе, я, быть может, среагировала бы иначе. Но заявить, якобы это я виновата в том, что не могу исполнить свои обещания… это так в его стиле. Так нагло и эгоистично.

– Я свою часть исполнила, – твёрдо заявляю я. – То, что тебе не помогло, уже не моя проблема. Всё, что в моих силах, я сделала.

– Да ты гонишь? Ты даже не попыталась. Просто облила меня грязью.