Тепло твоих рук - Илья Масодов

Мария отворачивает лицо и на ощупь хватает мать одной рукой за волосы, другой таща лезвие ножа к её горлу. Мать сжимает руками локти Марии, булькает кровью и, дёрнувшись, как рыба, замирает на полу. Мария вырывает локти из её рук, встаёт, пошатываясь, на ноги и опирается спиной о стену коридора. Она тупо смотрит, как Юля рубит хрустящим о кость топором голову матери, лежащую в большой луже крови, как пузырятся полезшие из разруба головы в подставленную ладонь Юли кровавые кашеобразные мозги, как густая смола из разбитой древесной коры.

— Ешь, — говорит Юля, протягивая пригоршню Марии. Мария хватает мозги зубами, как кошка, и глотает их, почти не пережёвывая. От их запаха у неё начинает болеть и кружиться голова, она словно пьянеет и жрёт из рук Юли остервенело, крепко прижимаясь к стене спиной и ладонями рук. Потом они снимают штаны, садятся прямо в кровь и едят мозги, вынимая их пальцами из головы трупа. На кухне играет радио, в кране ванной шумит вода, которую забыла выключить Мария. Выев у матери всю голову, они идут в ванную, где лежит тело отца. Вдвоём они подтягивают труп к стене, чтобы придать ему полусидячее положение, Юля наклоняет завалившуюся было набок голову отца вперёд и с размаху, с треском бьёт его топором по темени, раз, другой. Вынув осколки черепа, они начинают таскать мозг, дыра в голове такая большая, что в неё пролезает рука Марии. Марии хочется блевать, она сдавленно рыгает, но продолжает с жадностью, чавкая, жрать мозги, лицо её, отражающееся в зеркале, измазано липкой кровью. Юля первой наедается допьяна и начинает хихикая обмазывать себе мозгами лицо и швырять их об стенку ванной, глядя, как они медленно, размазываясь, сползают вниз. Марию сильно тошнит, и она пьёт холодную сырую воду из-под крана, подставляя лицо под струю, потому что голова болит всё сильнее.

От воды ей почему-то становится весело, она приносит из коридора нож и начинает резать отцу ноги сквозь ткань брюк, глядя на кровь, потом они с Юлей начинают целоваться и тереть друг другу гениталии, и никто не может им это запретить, потому что родители Марии мертвы и в головах у них нет больше мозгов. Корчась от стискивающей судорогами боли, они сосут друг у друга кровь из предплечий, хохочут и хрюкают для смеха, набирая крови в носоглотки. Посреди этого веселья с грохотом отлетает выломанная входная дверь и в квартиру врывается топот солдатских каблуков.

— Ни с места, бросить оружие! — раздаётся крик из коридора. — Здание оцеплено!

Натянув обратно трусы, Мария выходит из ванной.

— Девочка, на пол и не двигаться! — кричит ей мужчина в защитной форме, присевший за тумбочкой для обуви. Второй мужчина крадётся по стене вдоль коридора навстречу Марии. Третий сидит за косяком выбитой двери. У всех в руках пистолеты. Мария смотрит на крадущегося вдоль стены и неожиданно понимает, какова её дьявольская сила.

«Выстрели себе в лицо», говорит она в своей голове. Он останавливается и тупо глядит ей в глаза. У него тёмные волосы и небритый худой подбородок. «Выстрели себе в лицо», спокойно повторяет Мария. Небритый дышит ровно и крепко сжимает в руке пистолет. Остальные двое смотрят на него с беспокойством, не понимая, почему он остановился. «В нос», думает Мария, «в нос». Небритый делает осторожный шаг вперёд, потом резко поднимает пистолет и стреляет себе в лицо. Голова его сильно дёргается, выбрасывая кровь, и он сразу падает назад, раскинув руки. Из глубины лестничной клетки, от лифта, резко появляется ещё один солдат, сидевший за обувным комодом вскакивает и бросается по другой стене вперёд, сидевший за косяком боком перебирается на его место, из-за угла коридора, поворачивающего в кухню, выглядывает четвёртый. Мария резко садится на пол, прижавшись спиной к внешней стене ванной.

— Двадцать шесть! — орёт сидящий теперь за обувным комодом. — Гусев, прикрой!

Бегущий по коридору ударяется телом в стену возле Марии и ногой выбивает дверь туалета. «Убивай, убивай, убивай, убивай», непрерывно твердит про себя Мария, закрыв от страха глаза. Солдат пробирается по стене, переступая через Марию, он уже держится рукой за косяк двери ванной комнаты, готовясь к прыжку внутрь, как всё рвётся от грохота выстрелов, Мария закрывает руками лицо и съёживается, сверху на неё с хрипом валится тяжесть убитого мужского тела, разбивается зеркало, пули хлопают в стены, кто-то воет, раненый, ломая на кухне табуретки, и наступает тишина, в которой слышен лишь этот вой. Отняв ладони от лица, Мария видит победителя, белобрысого загорелого солдата, стоящего в полный рост у дверного проёма, он вытягивает руку в сторону кухни и стреляет один раз, после чего вой сразу обрывается. Белобрысый переводит пистолет в сторону Марии, но не может выстрелить, вместо этого подходит к ней коридором, всё ближе, наступая на трупы и продолжая целиться девочке прямо в лицо. Он останавливается прямо перед ней, в глазах его один только воздух осенних лугов. Этот солдат — тот, который пришёл снаружи, все остальные уже погибли, он остался один, его даже не ранило, тело его свободно от свинца и боли. Мария поднимает выпавший из руки атаковавшего ванную пистолет. Белобрысый садится на колени рядом с ней и глядит ей в глаза. Он гладит рукой голые ноги Марии, испачканные в крови и хочет её поцеловать, она даёт ему свой рот, встречает языком его язык, разрывает поцелуй и нежно кусает его за подбородок. Он хочет поцеловать её снова, но она вместо рта суёт ему дуло пистолета, и он берёт его губами, и она нажимает курок. Белобрысый падает, отброшенный ударом пули, а Мария отирает со щеки горячие капли крови. Только теперь она замечает, что Юля уже вышла из ванной.

— Шлюха, — говорит Юля, делая обиженное лицо. Мария смеётся, откинув голову назад, Юля тоже, они хохочут в тишине, пока оседает поднятая пыль и кровь вытекает родничками из разбросанных на полу тел. Им кажется, теперь ничто не в силах их остановить.

Насмеявшись всласть, они собирают пистолеты и обоймы в школьный портфель Марии, который она находит лежащим точно в том же месте, где бросила его в незапамятные времена, когда бежала из дома, по одному пистолету они засовывают в карманы. Юля выглядывает в окно и видит две легковые машины и серый микроавтобус, стоящие во дворе. Они наскоро приводят себя в порядок и уходят из квартиры. Встретив на лестнице ещё двоих засевших за перилами спецназовцев, Мария поднимает руки вверх, осторожно поставив портфель на пол, и Юля убивает их, как в кино, выстрелами в голову. Спецназовцы падают и скатываются по ступенькам вниз, мешая друг другу. Их смерть так забавляет Марию, что она наклоняется к одному из них и, обмакнув пальцы в кровь, идущую из его разбитого пулей лица, облизывает их. Кровь тепла, свежа и кажется Марии вкусной, как подсоленный томатный сок. Спускающаяся по лестнице Юля подталкивает Марию тяжёлым портфелем в плечо, и Мария покидает трупы, даже не забрав у них оружие.

На первом этаже, у узких почтовых ящиков, они встречают усатого спецназовца с проседью в волосах, который хорошо чувствует свою гибель и сразу стреляет Юле в ногу. Удар пули сбивает Юлю со ступеньки, она падает и хватается за перила. Усатый стреляет в стену, вытаращив рачьи глаза, лицо его наливается кровью, он стреляет и стреляет, до тех пор, пока не кончаются патроны. Тогда Мария вынимает из куртки пистолет и убивает его выстрелом в горло. Усатый падает не сразу, настолько велика сила его профессиональной ненависти, он стоит и смотрит на исколоченную пулями стену, потом приваливается спиной к синим ящикам и хрипло ревёт, как раненый лось. Снизу, из-под последней лестницы, раздаётся грохот, и пули со свистом разрезают воздух перед Марией, уходят вверх и бьются в потолок, ссыпая на неё куски штукатурки. Прижавшись к стенке шахты лифта, Юля пробивает выстрелом голову усатого, тот прекращает реветь и падает навзничь, со всей силы ударяясь телом в каменный пол.