Исповедь махрового реакционера - Алексей Венедиктов

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы знаете, вы чем больше говорите, тем у меня больше возникает вопросов. Я даже не знаю, куда тут ответвляться.

В. СКВОРЦОВА: Я вот только… Дело в том, что не договорила, что для нас очень важно, чтобы образовательные программы конгруэнтно абсолютно сходились с этими клиническими протоколами.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Сначала протоколы, потом программы?

В. СКВОРЦОВА: Да, потому что программы – они постоянно должны обновляться под то современное знание, которое лежит в основе профессиональной деятельности.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Сколько нужно ежегодно выпускать готовых врачей разных профилей вот сейчас для страны? Какая массовость профессии?

В. СКВОРЦОВА: Ну, я могу сказать, что в настоящее время мы выпускаем 36 тысяч врачей в год. Ну, примерно столько. И причем где-то 26 тысяч мы выпускаем сейчас – это бюджетные места, бесплатное обучение. И остальные несколько тысяч – это частное образование.

При этом у нас увеличилось за последние 3 года количество врачей на 17,5 тысяч.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Общее количество?

В. СКВОРЦОВА: Общее количество врачей.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А сколько всего тогда врачей, если можно, ну, там, на 1 сентября, на 1 мая?

В. СКВОРЦОВА: У нас всего около 650 тысяч врачей. Но из них около 50 тысяч – это учащиеся, ординаторы, аспиранты, интерны. Без них это будет чуть меньше 600 тысяч.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, что такое 17 тысяч на 600 тысяч?

В. СКВОРЦОВА: Значит, вот, 600…

А. ВЕНЕДИКТОВ: 3 процента.

В. СКВОРЦОВА: Да, это так. Я хотела бы отметить, что у нас профицит врачей во многих стационарах.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот я про это хотел.

В. СКВОРЦОВА: Профицит. При этом дефицит в первичном звене. И вот этот дефицит составляет около 40 тысяч нехватки врачей, участковых терапевтов, участковых педиатров и амбулаторных стоматологов.

Так вот мы анализировали с коллегами, когда начал формироваться вот такой дисбаланс и дефицит врачей в первичном звене. Не в 90-е годы, а существенно раньше. В принципе, с конца 70-х годов в стране уже был заложен, как бы, матрично вот этот дефицит врачей первичного звена, и накапливание излишков врачебных в ведущих клиниках, прежде всего.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А как, кстати, с дефицитом бороться, конечно же? Потому что 40 тысяч – это много.

В. СКВОРЦОВА: Вы знаете, в советское время был единственный метод – это распределение. И многие и сейчас ратуют за распределение. Но оно, как бы, не совсем соответствует демократическим устоям общественным. Поэтому 2 года назад мы разработали вместе с Министерством образования и науки еще в бытность министром Андрея Александровича Фурсенко совместный такой новый механизм – целевой контрактный прием, который закрепляется контрактом трехсторонним между вузом, регионом и абитуриентом и его родителями, пока он несовершеннолетний, который прописывает и юридические обязательства сторон, и финансовые обязательства сторон. То есть суть тех социологических опросов, которые мы изучали, и психологических свидетельствует о том, что заставить городского ребенка сейчас после вуза приехать работать на село практически невозможно без обязательного распределения, потому что сколько бы денег вы ему ни заплатили, сама инфраструктура сельская – отсутствие привычных определенных, ну, скажем так, укладов, культурной части жизни, каких-то других аспектов жизни, общения и так далее – она не позволяет этим ребятам там удерживаться. Поэтому пока у нас выровняются условия, знаете, социальные между селом и городом, какое-то время пройдет.

Пока же единственный эффективный механизм – отбирать талантливых ребят из сельских школ и из региональных школ, давать им определенный карт-бланш и позволять им в течение года первого обучения догонять, если есть какие-то недообразованности, так скажем, своих сверстников из городских школ. Параллельно приплачивать им дополнительную стипендию, чтобы они могли учиться в институте в отрыве от семьи. Начиная с 3-го курса они должны проходить практику на уже образованном для них рабочем месте, которое их поджидает. И они должны вернуться, уже будучи квалифицированными врачами, на подготовленное рабочее место в ту местность, где, собственно, ребенок родился и жил, и с определенным, естественно, социальным пакетом.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Не маниловщина, нет?

В. СКВОРЦОВА: Нет, это очень эффективно работает уже в ряде регионов. Вот, я могу сказать: и Татарстан, и Чувашия, Сахалин и Сахалинская область, Ханты-Мансийск и Ханты-Мансийский автономный округ. Есть прекрасный опыт. И в некоторых регионах покупают сразу какую-то машину, соответственно, молодому специалисту, чтобы он мог объезжать свою территорию, был мобильным.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну да. Это необходимость, это не роскошь.

В. СКВОРЦОВА: Помогают с жилищем – там либо покупают, соответственно, жилье, либо какой-то дешевый кредит и так далее, и так далее. То есть вообще подходов в разных регионах много разных. Этот метод работает.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вероника Игоревна, заканчивая (может быть, не заканчивая – может быть, мы вернемся) разговор об образовании, я хотел бы попытаться нарушить вашу правительственную солидарность и в этой связи (в связи с образованием) сказать. А вот слияние Российской академии медицинских наук с большой Российской академией не повредит этой схеме, этому образованию? Вы же наверняка смотрели свою сторону в этом проекте законопроекта.

В. СКВОРЦОВА: Дело в том, что есть какой-то аспект инфраструктурный, какую инфраструктуру с какой сливают, разливают и так далее.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это мы помним, что у большой Российской (я напомню слушателям) академии наук есть отделение соответствующее медицинских наук. И есть отдельно РАМН.

В. СКВОРЦОВА: Вот, для меня и для отрасли абсолютно не важно, где люди работают. Вот, я хотела бы это подчеркнуть. У нас и сейчас в наш актив входят лучшие представители отделения физиологии, биомедицины Российской академии наук во главе с академиком Григорьевым Анатолием Ивановичем. Лучшие наши специалисты из академии медицинских наук во главе с Иваном Ивановичем Дедовым, руководителем. А кроме того, есть огромный совершенно клан научных центров ведущих и медицинских центров самого Минздрава. Это большое количество учреждений, это наши тоже ведущие.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Есть учреждения Российской академии наук, есть учреждения Российской академии медицинских наук, а есть учреждения Минздрава.

В. СКВОРЦОВА: А есть еще Федеральное медико-биологическое агентство и Роспотребнадзор. И Роспотребнадзор – это и вирусологические учреждения. Там ФМБА связано с ядерной медициной.

Так вот у нас есть вне зависимости от того, где лучшие наши люди работают, их общий, ну, если хотите, перечень, список, который ранжирован по специальностям. Причем у нас есть персональный профиль по каждому человеку, включая его индивидуальный индекс Хирша, то есть его вклад вообще в историю медицины уже. Индивидуальный импакт-индекс, и отечественный, и зарубежный. Индивидуальный, как бы, перечень тех патентов и открытий, если это речь касается былого времени.