Академия драконов. Золотая пыль - Инесса Иванова

Договорив, господин Мур, отвёл глаза и вышел прочь.

* * *

Слова куратора выбили пол из-под моих ног. Я могла бы много размышлять о том, как появилась моя метка, но время, отведённое до испытания, катастрофически заканчивалось.

Велизия вернулась сразу же, как только спальню покинул господин Мур, и с удвоенной энергией принялась хлопотать над моим внешним видом. Я видела в её глазах любопытство, горничная вправе была ожидать, что я поделюсь содержанием недавней беседы, но я молчала.

Мне надо было собраться с мыслями и силами, теми немногими, что у меня есть. Когда до испытания оставалось не больше три четверти часа, я сдалась.

Рука потянулась к исписанной тетради для занятий, которую я начала вести в Академии, ровным аккуратным почерком занося туда все заклинания и магические фокусы, что мы изучали.

— Вы уже всё знаете наизусть, — мягко возразила Велизия, видя, что я собираюсь снова перечитать некоторые из них. — Что глаза портить?

Она была права, но остановило меня другое: я была просто не в состоянии что-либо читать. В любой надписи мне виделся укор: сама приехала, отвергла предложение спасти свою честь и вернуться обратно без скандала, так иди и покажи всё, на что способна.

Закрыв тетрадь, я оставила её на постели и встала.

— Пойду пораньше, — сказала я, бросая взгляд на часы, стоящие на столе. До испытания оставалось полчаса, идти до амфитеатра максимум минут десять.

Но мне было жизненно необходимо оказаться на свежем осеннем воздухе! Таком промозглом, сыром, что он бы вмиг отрезвил меня и подготовил к первой серьёзной битве.

К счастью, до самого амфитеатра мне не повстречался никто из знакомых. Надвинув капюшон на глаза, я шла, опустив голову и смотря себе под ноги, иногда спиной ощущая любопытные взгляды тех немногих адептов, с которыми расходилась на узкой тропинке или широкой мостовой.

Дождь усиливался, но мне не было холодно, даже наоборот. Я вошла в амфитеатр, находящийся под открытым небом, и страх внезапно отступил.

Вход мне преградила дверь, но для той, что научилась ловко обращаться с проявительным порошком, она не представляла серьёзной преграды.

Внутри ветра не было. В первом ряду справа сидели Мидара и Флоринда. На расстоянии друг от друга, будто поссорившиеся девицы, не поделившие любимого.

Напротив в левой секции круглой площадки, занимая все ряды, кроме первых трёх, ожидали начала испытания зрители.

Насколько удалось разузнать, допуск имели далеко не все адепты, только те, кто в прошлом году проявил наибольшее рвение и успехи в учёбе. Я поискала глазами господина Мура, но ни его, ни других кураторов, а тем более преподавателей не было видно.

— Садись, — кивнула Мидара на место подле себя. — Их ещё нет.

Белокаменная скамья была холодной и мокрой, но я, не раздумывая, устроилась с краю. Всё внутри меня было напряжено, как натянутая струна скрипки, грозящая вот-вот лопнуть и испортить предстоящий концерт.

Я вытянула шею, чтобы посмотреть в центр амфитеатра, на сцену, но там не было ничего, кроме мокрого песка.

— Ты тоже не спала? — спросила с улыбкой Мидара. Я кивнула и улыбнулась в ответ.

Прекрасный способ отвлечься — разговор ни о чём, и Мидара это знала. По крайней мере, она не выглядела такой взволнованной, как я или Флоринда, закутавшаяся в плащ и дрожащая, как осиновый лист на ветру. Казалось, ещё немного — и девушка зарыдает.

— Знаешь, что мне пришло на ум сегодня ночью? — тем временем Гревес всё говорила и говорила, наверное, не в силах остановиться. — Что я не хочу становиться драконицей. Ведь надо будет каждый раз доказывать, что ты всё лучше и лучше, почти безупречна. Мне вполне хватает статуса той, что имеет большой потенциал.

Мидара разговаривала вполголоса, но я всё равно шикнула на неё, чтобы та была осторожна. Кто знает, не вспомнят ли подобные речи нам гораздо позже, когда все испытания останутся позади?

У входа в амфитеатр появилась Дарина. Она шла с непокрытой головой, подставив рыжие кудри холодным каплям дождя, и это выглядело очень красиво.

Не произнеся ни слова, девушка села рядом с Флориндой, коротко кивнув нам с Мидарой, которая пыталась сказать что-то ещё, но я остановила её, случайно взглядом наткнувшись на Бертольда Вильямсона.

Я была уверена, что это он, хотя голова мужчины, как и у остальных, была покрыта капюшоном. Но рассматривать трибуну и дальше времени не было. Вход снова отворился, и мы все разом подскакивали со своих мест, приветствуя преподавателей.

Их оказалось трое: гранда декан, гранд ректор и ещё один, кто-то маленького роста, как ребёнок двенадцати лет. Позади преподавателей, как четыре чёрных ворона, стояли кураторы.

Сердце йокнуло, когда я нашла взглядом господина Мура, но он не смотрел на трибуны и вообще выглядел равнодушно-отстраненным.

Преподаватели устроились на первом ряду напротив нас, а кураторы заняли второй.

Ректор вытянул вперёд руку, показывая, что можно сесть. С этого момента я будто смотрела на себя со стороны. Всё было, как в тумане. И короткая речь ректора, желавшего нам проявить себя, и выступление гранды Моррисон, которая объясняла, что от нас потребуется.

Выйти на средину сцены и ждать — всё, что я запомнила, упустив, должно быть, что-то важное. Но мне это было без разницы. Я чувствовала себя так, будто проживаю последние моменты бытия, и от этого становилось одновременно и сладко, и приторно горько.

Первой вызвали Флоринду. Она вмиг преобразилась и перестала дрожать, скинула плащ, оставшись в одном платье — синей униформе с нашивками академии.

Помню, у меня мелькнула мысль: «Как здорово, что я не первая», и потонула в сером тумане смятения. Флоринда вышла на круглую сцену, к ней приблизился преподаватель-карлик.

Двигался он быстро и проворно, будто не шёл, а скользил, и внешность имел довольно привлекательную, если бы не короткие рахитичные конечности, будто приделанные кем-то к его телу ради жестокой шутки.

Мы затаили дыхание. Мидара ахнула и сжала правую руку в кулак. А я просто смотрела, широко распахнув глаза и сдерживаясь, чтобы не приоткрыть от удивления рот.

Только что Флоринда стояла посреди арены и исчезла, стоило карлику взять её за руки. Сам преподаватель так и остался стоять посреди арены, закрыв глаза и держа в ладонях пустоту.

Однако все делали вид, что так и должно было быть. Гранда Моррисон вызвала Мидару. Ей пришлось несколько раз повторить имя, декан уже прямо смотрела на мою соседку, а та находилась будто в каком-то трансе. Я дотронулась до руки Гревес, и только тогда девушка вздрогнула, очнулась и непонимающим взглядом посмотрела вокруг.

— Иди, — прошептала я, не слыша собственного голоса, но Мидара меня поняла и, сорвавшись с места, бросилась на арену. Будто зная, что надо делать, она подошла к карлику, застывшему неподвижно, как статуя древних богов, и аккуратно вложила в его ладони свои, чтобы мгновенно повторить судьбу предшественницы. Исчезнуть.