Академия драконов. Золотая пыль - Инесса Иванова

Как он говорил при первой встрече: «Это символ того, что в моём роду драконы рождаются в каждом поколении». И что это значит? В моём роду драконов отродясь не бывало.

Может, я приёмная? Глупости, вылитая тётка с материнской стороны, так всегда говорила матушка, когда думала, что я не слышу.

Присмотревшись, с восторгом поняла, что картинки меняются. Стоило подумать о семье, как там, где минуту назад дракон расправлял крылья, я угадала профиль Элен, моей старшей сестры, по которой очень скучала.

А на месте узора с печатки Бертольда проступил портрет моего куратора. Стоило взглянуть на чёткий даггеротип господина Мура, в голове зазвучал насмешливый голос белокурой сплетницы Флоринды: «…поговаривают, что вот-вот объявят о его помолвке с дочерью соратника императора Жака Есаденского. Кимберли, по слухам, очень красива. И баснословно богата».

Картинки на обеих страницах снова пришли в движение и смазались, будто на них капнули водой. Теперь я видела ярко-алое сердце, пульсирующее и трепещущее. Оно было таким большим, что заняло весь разворот.

Всё внутри меня затрепетало, но не от радости, а от страха. Я отшатнулась от стола, но, прижав руку к груди, снова заставила себя подойти.

Я видела, как на странице волшебной книги возникли три меча и пронзили сердце так, что кровь, цветом похожая на расплавленное золото, брызнула на бумагу.

Вскрикнув я повернулась и побежала обратно, понимая, что не найду дороги. То, что я видела, вызывало во мне ужас: пронзённое сердце, конечно, я сама, а три меча? Три врага? Три испытания?

Выживу ли я после такого?

«Вот именно», — произнёс рядом мальчишеский голос, похожий на тот, что говорил со мной во время визита переписчиков его императорского величества.

Столб золотистой пыли возник из темноты и приблизился ко мне, так медленно вращаясь, что я могла разглядеть мельчайшие частички золотой пыли.

«Я не знаю, выживешь ли», — равнодушно произнёс голос, будто некий мальчик стоял у меня за спиной. Но, оглянувшись, я ожидаемо увидела лишь пустоту.

— А что будет? — спросила я.

— Тебе придётся выбирать, за чью сторону биться. И всё равно будет очень больно, но правильный ответ только один. Возможно, ты его и не узнаешь, — продолжил говорить он, а столб пыли завертелся быстрее, пока не приблизился на расстояние вытянутой руки.

— Тогда я хочу отказаться, — произнесла я, зажмурившись. Минута слабости, конечно, не такого ответа все от меня ждут, но кто я такая, чтобы принимать муки? И зачем?

Я приехала сюда не на битву, а за лучшей жизнью. Может, и вправду надо вернуться, выйти замуж за Генри, который всё ещё являлся ко мне во сне и, обнимая за талию, увлекал вальсировать.

— Протяни руку, левую. Не бойся, — вздохнул голос, и я подчинилась, подавив в душе протест. Нечего мне здесь делать, отец прав. Не по мне эта метка.

Открыв глаза, я увидела, как моя рука потонула в столбе золотистой пыли. Через миг он перестал существовать, рассыпавшись и исчезнув. А на среднем пальце мерцало кольцо с золотистым камнем размером с перепелиное яйцо.

— Сама захотела, — засмеялся юный голос, и правое плечо обожгла боль, будто к обнажённой коже прикоснулось раскалённое железо.

Закричав, я дотронулась рукой в перстне до правого плеча и увидела, что стою на арене амфитеатра, трибуны которого заняты зрителями и преподавателями.

Рядом со мной стояли остальные девушки-адептки.

— Испытание закончилось, — мягким красивым баритоном произнёс карлик и, кивнув мне, улыбнулся кончиками точёных губ.

* * *

Я продолжала стоять и растерянно оглядываться по сторонам. Успела только заметить, что на среднем пальце левой руки каждой девушки неярко поблёскивал перстень. Только другого цвета: у Флоринды — ярко-белый, молочный, у Мидары — светло-голубой.

— Подойдите, юные дамы, — произнесла декан Моррисон с улыбкой на лице и сдержанным довольством в голосе. Гранда встала и вышла на арену, протягивая к нам руки. — Я горжусь каждой из вас. Особенно тобой, Дарина.

Та, кого она назвала, улыбнулась в ответ и сделала книксен с таким видом, будто ожидала похвалы. Тёмно-зеленый камень в перстне с оправой медного цвета очень шёл к её рыжим волосам, Дарина время от времени прикасалась к нему, наверное, хотела проверить, на месте ли кольцо.

И снова мы выстроились полукругом на расстоянии вытянутой руки от гранды Моррисон. Дождь уже закончился, утреннее солнце всё сильнее пробивалось сквозь редеющие облака. А я хотела услышать окончательный ответ: прошла я или нет.

— Этот год благословенен вдвойне, — гранда Моррисон обвела нас взглядом, чуть задержавшись на мне. Или это только так показалось? — Все четверо претенденток показали удовлетворительные результаты. В каждой из вас есть искра, а разовьётся ли она в пламя, мы скоро увидим.

И, повернувшись к нам спиной, громко произнесла:

— Все четверо успешно прошли испытание.

Даже ректор поднялся и поздравил каждую из нас, коснувшись сухими и горячими пальцами лба каждой адептки. Когда очередь дошла до меня, от этого прикосновения я на миг почувствовала прилив сил. Но его хватило ровно до того момента, когда амфитеатр начал пустеть.

Никто не спешил ответить на мои вопросы. Другие девушки отошли к своим кураторам, лишь Флоринда, зардевшись, беседовала с двумя очень похожими друг на друга мужчинами. Обоих нетрудно было запомнить по довольно большим и длинным носам, похожим на клювы ястребов.

— Вот видите, всё не так страшно, — произнёс господин Мур, неслышно подошедший ко мне со спины. Он вообще напоминал надзорника: скрытен, не любитель поговорить, отменный слушатель, пристально ловящий даже мимолётную эмоцию, промелькнувшую на лице слушателя.

И главное, он вовсе не старался произвести на меня впечатление, подавить своей значимостью или умом.

И хотя я не могла адекватно оценивать способности драконов, отчего-то казалось, что мой куратор занимает среди лучших не последнее место.

— И что теперь? — нарушила я молчание, когда мы почти подошли к Малой башне.

— Сегодня занятия, а через несколько дней состоится бал, — произнёс курватор таким тоном, будто это было само собой разумеющееся.

Бал. Первый в моей новой жизни, он пройдёт в стенах Академии, и рядом не будет матушки, следящей, как бы я не навредила своей репутации, и сплетниц Саклена, только этого и ждущих.

— В честь нас? — спросила я и впервые увидела, как куратор разразился смехом.

Мы уже поднялись по винтовой лестнице и остановились напротив моей комнаты. Немного позади нас, на достаточном расстоянии, чтобы не слышать разговора, шли Мидара и её куратор, невысокий темноволосый коротко стриженный молодой человек, застёгнутый на все пуговицы.

Я видела его всего ничего, но каждый раз у куратора Гревес было такое лицо, будто он делает одолжение присутствующим тем, что вообще позволяет смотреть на себя.