Последнее желание приговоренной - Марина Серова

— Не знаю, кто — может, черт, может, еще хуже… чеченцы или зубаревские головорезы — но только не я! Не я!

Вот это номер… Значит, первые два покушения на вице-губернатора провернул не Бурмистров? А кто же? Не жена ли Клейменова? Судя по тому, что я о ней в последнее время узнала, она может…

Бурмистров отпил еще кофе, а потом продолжал:

— Савина предложила мне убрать собственного мужа. Дала весь расклад: он навяз у нее в зубах и опасен для нее еще больше, чем для меня.

— Это почему же? Потянет за собой? «Центурион» разорится?

— Савина сказала, что в уставном капитале «Центуриона» лежат те, «чеченские», деньги. Если Клейменов в самом деле откроет правду, то конец бизнесу Савиной. И ее первому муженьку тоже конец.

— Какому первому?

— А ты что, не знаешь? Глеб Константиныч, этот молодящийся докторишка!

— Глеб — ее бывший муж?

Засмеялся не только Бурмистров, но даже Сенников:

— Ну ты даешь! Да это ж весь город знает! И что Глеб Савин молодится, хотя самому — под полтинник, тоже все знают!

— Под полтинник? — выговорила я. — Да ты что, Никита Никитич? Да он выглядит на тридцать лет!

— В постели — может, и да, — улыбнулся капитан Сенников, но был тут же прерван боссом:

— Ладно, не место для твоих ментовских шуточек, Кирилл Иваныч! — Бурмистров повернулся ко мне и произнес: — Ну, в общем, дальнейшее тебе должно быть понятно. Клейменова завалили как свинью. Ничего удивительного — ребята из «Центуриона» имели полный расклад.

— А зачем надо было подставлять меня? — спросила я и повернулась к Сенникову. — Зачем ты выпустил того старика?

— Какого старика? — недоуменно заговорил он. — Какое — подставлять? Разве это не ты завалила киллера? Ты же сама решила накатать чистосердечное признание.

— Никакого киллера я не валила, понятно тебе или нет? Не понятно, — констатировала я через секунду, впившись взглядом в равнодушное лицо рубоповца.

— Ладно, хватит базарить, — грубо перебил меня Бурмистров, — пора и честь знать. Выводи ее, Сенников. Да осторожнее — она тебя один раз уже провела.

— От меня не убежит, — отозвался тот. — Разве что только на тот свет…

* * *

Меня вывели на пустырь за оградой заднего двора дачи Бурмистрова, который круто переходил в овраг, где протекал мутный ручей, уходящий в подземную трубу. Вероятно, относящуюся к канализационным коммуникациям здешнего дачного поселка. Ручей был так быстр и грязен, что его не могло ни затянуть льдом, ни занести снегом, которого в последние два дня выпало в изобилии.

По бокам пустырь окаймляли старые ели с осевшими от снега тяжелыми широкими лапами.

Меня конвоировали двое: капитан Сенников, вооруженный «ПМ», и верзила из числа охраны Никиты Никитича с автоматом.

— А что, капитан, — произнесла я, — наверно, ручеек, который я отсюда слышу, это ваш местный морг? Наверно, не один трупик туда кинули, так? Представителей электората, не склонных голосовать за Бурмистрова на скорых губернаторских выборах?

— Молчи, — процедил сквозь зубы тот, — разболталась больно.

— Ну дай хоть перед смертью потрепаться, — сказала я. — Вишь, сколько снегу нападало. Наверно, зима морозной будет. Жалко, не доживу до третьего тысячелетия.

— Мне тоже жалко, — сказал Сенников. — Такая молодая баба… тебе сколько лет-то, суперагент Багира?

— А сколько бы ты дал? — Я приостановилась и глянула на капитана сощуренными глазами.

— Я? Да лет двадцать пять…

— Спасибо.

— …с конфискацией, — добавил он и сочно расхохотался, закинув голову, радуясь собственной плоской шуточке. Зря он это.

Я выбросила вперед левую руку и, вцепившись в пистолет в мощной кисти Сенникова, резко дернула его на себя так, что тот не устоял на ногах и повалился прямо на меня. Детина-охранник вскинул автомат и дал короткую очередь, которая раскроила спину Сенникова…

…Но до меня парень добраться не успел. Выстрелом из-под локтя хрипевшего в агонии рубоповца я уложила его. Судя по булькающему клекоту, пуля угодила парню прямо в горло. Обилие крови, хлынувшей на снег, подтвердило мое предположение.

Я не без труда выбралась из-под Сенникова, чувствуя, что наложенные Глебом бинты расползаются на моем задетом пулей плече и оно начинает кровоточить. Опять перетаскивать мужиков. Сколько можно! Сначала эта парочка охранников Саяпина в туалете, теперь эти! И снова, как на подбор, здоровые да мясистые — вон этот Сенников едва меня не расплющил своей тушей!

…Хорошо, что снегопад усиливается. Снег начался еще тогда, когда я только села в машину Бурмистрова — там, на площади, — а сейчас в морозном ночном воздухе носились уже не отдельные снежинки, а падали сплошняком крупные хлопья снега.

Сложно будет им меня найти в этой жуткой снежной круговерти. Главное — самой в ней не потеряться…

Я бросила пистолет в снег и, напрягая последние силы, спихнула трупы Сенникова и охранника в овраг. Тела покатились вниз, ухнули в ручей, глухо всхлипнули брызги — и продажного капитана РУБОПа с его подельником-братком засосало в трубу.

Все. С концами.

Сделав это, я тут же пожалела: прежде надо было снять с Сенникова его теплую куртку и шапку и надеть на себя. Потому что в моем (точнее, в савинском) пальто я уже чувствовала, что замерзаю. Холод пробирался под одежду, хватал своими коготками пальцы на руках и на ногах.

Я подобрала со снега автомат охранника и сунула его под пальто: в случае чего просто так не дамся.

Мелькнула было сумасшедшая мысль: пробраться в подземный гараж Бурмистрова, угнать оттуда машину и доехать на ней до города, который, судя по всему, был не менее чем в двадцати-тридцати километрах отсюда. Но я тут же отринула эту идею: нечего было и думать о том, что этими замерзшими пальцами можно вскрыть машину, отключив сигнализацию, а потом без ключа завести двигатель. Да я до этого гаража не доберусь — снимут очередью или затравят, как волчицу.

Я сунула руки в карманы и, петляя, опрометью бросилась в заснеженные ели, росшие возле пустыря…

— Хорошенькая ночка мне предстоит… — пробормотала я, выползая из сугроба, куда меня в очередной раз зашвырнуло судьбой. Разыгралась настоящая метель, в которой сложно было отличить, где небо, а где земля. Одна надежда — в такую метель никто не кинется меня искать, а если и кинется, вероятность моей встречи с этими поисковыми хлопцами равна вероятности того, что я встречусь с инопланетянами.

Выбравшись из сугроба, я подняла глаза к небу (или то, что можно ориентировочно считать небом) и только тут поняла, что меня занесло в лес. А леса в этой милой губернии — не то, что наша тарасовская степь… Настоящие.