О судьбе и доблести - Александр Македонский

Он наконец сдался и велел сниматься с лагеря, но ради прославления себя придумал много напыщенной лжи: велел изготовить оружие больших размеров, ясли и уздечки большого веса и разбросать их; воздвиг алтари богам, перед которыми, перейдя реку, и доселе склоняются цари прасиев, принося жертвы греческим богам.

Сандракотт юношей видел самого Александра и, говорят, впоследствии часто повторял, что Александру ничего не стоило довершить свое намерение: царя ненавидели и презирали за его порочность и низкое происхождение.

63

Александр оттуда направился к Внешнему морю, выстроил много весельных судов и плотов и медленно стал спускать их вниз по рекам. Плавание это было, однако, трудным и не обошлось без сражений: Александр, высаживаясь, осаждал города и все покорял.

У маллов, которые считались самым воинственным племенем индов, он едва не погиб. Заставив градом стрел всех людей разбежаться со стен, он первым взошел на стену по приставной лестнице.

Лестница сломалась; варвары столпились стеной и ранили его, целясь снизу. Солдат с ним было очень мало; собравшись с силами, Александр спрыгнул в середину врагов и, по счастью, стал на ноги, размахивая оружием. Варварам показалось, что перед ними стоит какой-то призрак – весь в сиянии.

Поэтому они сначала кинулись в разные стороны, но затем, увидев, что с ним только два оруженосца, бросились к нему и, пробив мечами и копьями его доспехи, нанесли ему несколько ран, хотя он и отбивался. Какой-то малл, стоя чуть подальше, с такой силой пустил в него стрелу, что она пробила панцирь и вонзилась в кость около соска.

Александр, теряя силы от раны, согнулся пополам; поразивший его подбежал с варварским мечом в руках; Певкест и Лимней заслонили царя. Оба были ранены; Лимней умер, а Певкест продолжал сопротивляться, и Александр убил варвара. Покрытый ранами, он, наконец, после удара палицей по шее, прислонился к стене, не сводя глаз с неприятеля. В это время македонцы окружили его, подняли (он был уже без сознания) и отнесли в палатку.

Тотчас же по лагерю пошла молва, что он умирает. С великим трудом отпилили деревянную часть стрелы, потом едва-едва сняли панцирь. Теперь предстояло вырезать острие, вонзившееся в кость; говорят, оно было шириной в три и длиной в четыре пальца.

Пока его вынимали, он едва не умер, впадая все время в обморочное состояние, но затем оправился. Опасность прошла, но он ослабел и долгое время лечился и жил по предписанию врачей. Узнав, что македонцы в лагере волнуются и хотят его видеть, он надел гиматий и вышел. Принеся жертву богам, он опять двинулся в путь, покоряя много земель и больших городов.

64

Он взял в плен 10 гимнософистов[59] – как раз тех, которые особенно убеждали Саббу[60] восстать и причинили очень много зла македонцам. Они славились своими меткими и краткими ответами. Александр предложил им несколько труднейших вопросов, сказав, что первым убьет того, кто даст неправильный ответ, а затем таким же образом подряд и остальных. Самому старшему велел он быть судьей и первым его и спросил: кого существует больше – живых или мертвых?

Тот ответил: «Живых: мертвых не существует». Второй на вопрос: земля или море кормит больше животных, ответил: «Земля, ибо море только часть земли». Третий на вопрос: какое животное хитрее всех, ответил: «То, которого человек доселе еще не знает». Четвертого спросили, на что он рассчитывал, подговаривая Саббу восстать.

«Я хотел, чтобы он со славой жил или со славой умер», – ответил он. Пятый на вопрос, что появилось раньше другого: день или ночь, ответил: «День, одним днем раньше». Царь удивился, и тот сказал, что на запутанный вопрос и ответ будет запутанным. Перейдя к шестому, Александр спросил: «Как стать самым любимым? Быть самым могущественным и при этом нестрашным?»

Из остальных трех один на вопрос, как человеку стать богом, ответил: «Свершая то, что невозможно свершить человеку». Другой на вопрос, что сильнее, жизнь или смерть, ответил: «Жизнь: только она несет такие страдания». Последнего спросили: «До каких пор стоит человеку жить?» – «Пока смерть не покажется ему лучше жизни».

Царь обратился к судье и велел высказать свое мнение. Тот ответил, что все ответы один хуже другого. «Ты и умрешь первым по твоему суду». – «Ни в коем случае, царь, если только ты не лгал, говоря, что казнишь первым того, кто отвечал хуже всех».

65

Александр одарил их и отпустил. К тем же, кого особенно прославляли, жившим мирно, сами по себе, он отправил Онесикрита с просьбой прийти к нему. Онесикрит был философом, учившимся у Диогена-киника. Он рассказывает, что Калан очень надменно и грубо велел ему скинуть хитон и слушать его речи голым: иначе он с ним разговаривать не будет, приди он от самого Зевса.

Дандам оказался ласковее: выслушав о Сократе, Пифагоре и Диогене, он сказал, что люди эти были, по его мнению, щедро одарены, но прожили свою жизнь, слишком подчиняясь законам. По словам же других, Дандам только и сказал: «Чего ради Александр прошел такую дорогу сюда?»

Калана же Таксил уговорил явиться к Александру. Настоящее имя его было Сфин, но так как в индийском произношении слово «хатре» звучит кале – так он и здоровался со встречными, – то греки и прозвали его Каланом. Рассказывают, что он на примере показал Александру, что такое его власть.

Он разложил на земле между зрителями сухую, совершенно иссохшую кожу и наступил на один край ее: в этом одном месте кожа и прилегла к земле, в остальных вся поднялась. Калан обошел ее всю кругом, показывая, что то же самое происходит, на какой бы край он ни наступил.

Наконец, он стал на середину кожи: она лежала неподвижно. Он хотел образно показать Александру, что ему следует утвердить главным образом центральную власть и не отлучаться далеко.

66

Спуск по рекам к морю занял 7 месяцев. Войдя в Океан, он подошел к острову, который он сам назвал Скиллустидой; другие называли его Псилтуккой. Тут он высадился, принес жертву богам и, насколько возможно, ознакомился с природой моря и побережья. Затем он помолился богам, прося, чтобы ни один человек не перешел за грань, достигнутую им в его походах, и повернул обратно.

Флоту он велел плыть, имея Индию справа; начальником его назначил Неарха, а главным кормчим Онесикрита. Сам он двинулся сушей через землю оритов, прошел через величайшие лишения и погубил столько людей, что боеспособного войска не вывел из Индии и четвертой части. А было у него пехоты 120 тысяч и конницы около 15 тысяч.