Дерево-призрак - Кристина Генри

Никто, кроме него, все равно не увидит этот блокнот, а Алекс не желал оскорблять память погибших девочек и притворяться, будто не слышал, как они обратились к нему.

Все это было нелепо, но это его совсем не беспокоило. Послание от обезглавленных девочек виделось ему куда менее странным, чем тот факт, что все, кроме Алекса, о них уже забыли. Почему-то поверить в призраков оказалось проще, чем в коллективную потерю памяти.

«Что-то не так с этим городом», – подумал Алекс. Почему он и София не заметили этого раньше, когда только покупали тут дом?

Алекс знал почему. Потому что они отчаянно желали увезти детей из города, пока с ними что-то не случилось. Потому что им надоела жизнь от зарплаты до зарплаты. Потому что, впервые увидев дом в тупике, улыбчивых соседей (ладно, кроме миссис Шнайдер, которая с самого начала глядела на них волком) и просторные дворы, Лопезы сразу решили, что Смитс Холлоу – само совершенство. А то, как легко Алекс и его брат с женой отыскали новую работу, стало вишенкой на торте. Почему бы не переехать как можно скорее?

Но в Смитс Холлоу убивали девочек. Ему рассказали об этом мертвые.

Найди их. Других девочек, таких же, как мы.

Под описанием картины места преступления полицейский вывел: «Найди других девочек».

Он не хотел забыть о них.

Сам акт фиксации на бумаге произошедшего словно закрепил воспоминания в голове Алекса. Они ощущались плотнее и теперь не ускользали от него. Это было хорошо.

Полицейский поднялся из-за стола, и Миллер поглядел на него полным надежды щенячьим взглядом:

– Идем обедать?

Алекс взглянул на часы:

– Еще только десять тридцать.

– Но я голоден.

– Сходи до автомата и купи себе что-нибудь.

– Не, хочу картошку фри.

Миллер вернулся к журналу – он ни капли не возражал подождать, пока напарник не соберется на обед, лишь бы не пришлось думать обо всем самому.

Алекс не стал рассказывать ему, куда направляется: раз не в Макдоналдс, то Миллеру без разницы. Так, Миллеру было все равно, что его напарник собирается спуститься на цокольный этаж. Это было к лучшему: Алекс подозревал, что ходить туда не дозволялось.

Все материалы по старым делам, как открытым, так и уже закрытым, были отсортированы по месяцам и годам и хранились в подвале в архиве. Из рассказов Кристи во время собеседования о приеме на работу Алекс сделал вывод, что большинство дел в Смитс Холлоу – мелкие преступления с очевидным виновником. Про убийства девочек ему не сказали ни слова.

Алекс пытался убедить себя, что он делает все правильно. Он полицейский, а вчера произошло два страшных жестоких убийства. Весьма логично на его месте пойти и прошерстить файлы в поисках похожих дел.

Опыта в расследовании убийств у него было маловато (хорошо, вообще никакого не было, ты же служил патрульным), но Алекс достаточно времени провел с детективами, чтобы знать, что большинство преступников не начинают сразу с масштабных убийств, вроде вчерашнего. Обычно сперва совершают преступления поменьше – предвестники грядущих ужасов.

И если Кристи наткнется на Алекса в подвале, пока тот роется в архивных шкафах, именно так он шефу и ответит.

Он не станет рассказывать, что это девочки попросили его отыскать других убитых.

Это останется между ним и девочками.

На архивных документах лежал толстый слой пыли. «Почему сюда никто не заходит?» – отметил Алекс. Стоило календарному году подойти к концу, как материалы дел складывали в новый пустой ящик и больше никогда о них не вспоминали.

Но почему?

Алекс зацепился за эту мысль. Почему?

Найди девочек. Может, тогда разберешься почему.

Найди девочек.

Он открыл последний архивный шкаф с документами за прошлый год и начал читать.

Звонок от бабушки Лорен и Дэвида раздался, когда их мама вернулась после похода по магазинам. Девочка несла в кладовку четыре банки самой дешевой зеленой фасоли, но поставила их на пол и подняла трубку.

– Алло, Лорен? – бабушка не звучала как хрупкая пушистая старушка. У нее был командирский голос, от которого всем присутствующим хотелось встать навытяжку и подчиняться приказам – хотя они были не обязаны этого делать. Лорен она никогда не командовала, но маме, когда она сама была маленькой, наверняка приходилось непросто.

– Привет, бабуля.

Карен прекратила разбирать бумажный пакет с покупками, подняла взгляд и жестом указала на телефон.

– Тебе маму дать?

– Нет, сейчас нет, – сказала бабушка. – Лорен, можешь сегодня заехать ко мне? Доедешь на велосипеде.

– Конечно, – просьба удивила Лорен. О чем она хочет поговорить?

– Примерно в час? Можешь сперва пообедать.

– Окей.

– Отлично, – отрезала бабушка и положила трубку. Она не любила болтать по пустякам.

– Почему ты не дала мне трубку? – спросила Карен, и рот ее искривился.

«Ну, вот опять», – Лорен мысленно закатила глаза. Утром у мамы не было возможности до нее докопаться.

– Бабуля сказала, что сейчас не хочет с тобой говорить, и попросила меня заехать к ней после обеда.

– Почему только тебя?

– Не знаю, – Лорен подобрала банки с фасолью и двинулась в кладовку, надеясь избежать ссоры. Не ее вина, что бабушка не хочет общаться с собственной дочерью.

– Все равно, надо было дать мне трубку, – продолжила Карен, проследовав за ней и остановившись в дверях, пока девочка выставляла банки на полку рядом с коробкой риса. – Нет, не клади их туда. Поставь рядом с другими овощами, чтобы я могла отслеживать, чего у нас хватает, а что заканчивается.

Лорен передвинула банки к моркови и овощной смеси «Ведж-Олл». Было видно, что мама ищет, к чему бы придраться, но у нее не выходит, поэтому она вернулась к теме бабушки.

– А что, если бы тебе нужно было сегодня присмотреть за Дэвидом? Она всегда думает только о себе.

– Я бы ей так и сказала, – ответила Лорен.

– Что сказала? Что она эгоистка? Надеюсь, ты не станешь ей так грубить.

– Я о том, что мне нужно остаться дома и посидеть с Дэвидом. И она сказала бы приехать в другой раз.

«Она-то адекватная, – подумала Лорен. – Не то что ты».

Карен поджала губы:

– Убери, пожалуйста, спагетти.

Это был знак, что она хочет пожаловаться на что-то еще, но не может придумать на что, так что ограничилась только приказом.

После обеда Лорен села на велосипед и отправилась к бабушке. Мама и Дэвид остались играть за кухонным столом в снап. Маме даже не приходилось поддаваться – для маленького ребенка у сына была удивительно хорошая реакция.