Хрустальный мир - Роуз Сноу

– Я тоже. Возможно, она ее выбросила. – Казалось, Блейк тоже не верил, что это куда-то приведет нас.

– Ладно. – Я сделала глоток минеральной воды, стараясь не обращать внимания на свое разочарование. – Что у нас есть еще?

– Кости. Если Эйкройд был прав, может быть, действительно есть какой-то смысл сжечь кости ведьмы, – упомянул Престон последний значимый пункт в списке.

– Для этого нам нужно сначала найти кости. Здесь та же дилемма, что и с медальоном, – заметил Блейк, прежде чем изменить свое положение на диване и скривить от боли лицо. – А кто может сказать, что они уже давно не рассыпались в прах?

В благородной гостиной воцарилась тишина, которую прерывало только тиканье настенных часов.

– Подождите… – выпрямилась я. – Историк же сказал, что Скарлетт была очень верующей.

– Да, и что? – Блейк хмуро посмотрел на меня.

– Разве она не сделала бы все возможное, чтобы ее похоронили на церковном кладбище?

Престон и Блейк коротко переглянулись.

– В этом есть смысл.

Блейк кивнул.

– Пожалуй.

– Определенно, – сказал Престон. – Может быть, в церкви все еще сохранился регистр умерших того времени.

– Все так. Я только недавно разговаривал с пастором Беллом, и он сказал, что такой регистр есть.

– Тогда нам нужно пойти в церковь. – Я поставила стакан с минеральной водой на журнальный столик. От волнения мои пальцы стали ледяными.

Блейк кивнул и бросил взгляд на часы.

– Сегодня уже поздно, но завтра днем мы обязательно должны нанести визит преподобному Беллу.

– Вы хотите что? – спросил тучный седовласый священник, проводивший траурную церемонию лорда Масгрейва. Своими серыми глазами он смотрел на Престона, Блейка и меня так пронзительно, как будто тоже умел отличать ложь от правды.

– Мы хотим заглянуть в регистр умерших, – во второй раз заявил Блейк. Его серьезный взгляд не оставлял сомнений в его намерениях. С поднятым воротником черного пальто он выглядел почти устрашающе. Как будто он делал все, чтобы получить желаемое.

Престон кивнул и подышал на онемевшие пальцы.

– Если быть точным, нас интересуют записи шестнадцатого века, примерно около тысяча пятьсот пятидесятого года.

Мы стояли перед старым домом пастора, который находился в непосредственной близости от кладбища. Это было громоздкое здание из красного кирпича, с остроконечными окнами и ветхой крышей. Небо над ним, как и все последние недели, было серым и гнетущим, что распространяло мрачное настроение. Невольно я обхватила себя руками, пока порыв декабрьского ветра трепал на ветру одежду.

– Заходите, – сказал преподобный Белл, который сегодня был одет не в черное одеяние священника, а в серый свитер и выцветшие джинсы. Мы последовали его приглашению и вошли в узкую прихожую, которая встретила нас приятным теплом.

– Разве кто-нибудь из вас недавно не звонил мне по поводу записей о крещении? Почему сейчас вы хотите увидеть регистр умерших? Снова история Корнуолла? – священник с любопытством оглянулся через плечо, проводив нас в небольшую гостиную. В ней были темный диван, стол с четырьмя стульями и массивный камин из серого натурального камня, в котором потрескивал уютный огонь. – Вы работаете с этим журналистом?

– Вы имеете в виду Льюиса Кэмпелла? – импульсивно спросила я. Он был первым, кто пришел мне в голову, и, надеюсь, последним, кто интересовался проклятием. Не хватало только Грейс.

– Точно, это его имя. Приятный человек, задает действительно интересные вопросы о происхождении прихода и его владениях. – Преподобный Белл, хромая, подошел к камину и неуклюже начал подкладывать поленья. – Но зачем вам регистр умерших?

– Генеалогия, – резко ответил Престон.

Преподобный Белл посмотрел на нас.

– Речь идет о вашем покойном дяде лорде Масгрейве? Мне действительно жаль, что у вас было так мало времени с ним. Как будто кто-то сглазил. Вам повезло случайно обрести друг друга, и его снова забрали у вас. – Он глубоко вздохнул и со стоном поднялся. – Неисповедимы пути господни. – Его глаза переходили с меня на Блейка и Престона. – Вам, ребята, действительно нелегко, не так ли? Сначала ваша мать, упокой господь ее душу, потом та милая девушка, а теперь и дядя. Я не очень хорошо знал вашу мать, но та девушка была подругой Лейганн, верно? Ее родители всегда были очень щедры по отношению к церкви. Очень жаль, что они эмигрировали в Новую Зеландию.

– В Канаду, – хладнокровно поправил его Блейк, в то время как я задавалась вопросом, испытывал ли пастор жалость по поводу переезда семьи только потому, что это означало потерю щедрых пожертвований.

– Спасибо за сочувствие, мы очень ценим это, преподобный Белл. Речь действительно идет о нашем дяде, он рассказал нам несколько древних сказаний о наших предках, и мы хотели бы узнать об этом больше. – Престон глубоко вдохнул. – Эти истории поддерживают нас. Особенно в это тяжелое время.

Если бы я не знала Престона лучше, то купилась бы на эту историю.

Священник задумчиво кивнул.

– Это я хорошо понимаю. Прошлое иногда может принести утешение, но нельзя в нем теряться. – Он вытер руки о штаны. – Вам повезло. Регистр умерших прихожан ведется с пятнадцатого века и даже пережил большой пожар. – Он сделал короткую паузу. – Мне только нужно забрать ключи.

Вскоре он привел нас к церкви Дарктрю, которая с ее черным фасадом и высокими остроконечными арочными окнами под серым облачным покровом выглядела сегодня еще более угрожающей, чем обычно.

– Теперь в склеп, – буркнул мне Престон. Я старалась не думать о том, что до смерти Блейка от руки Престона остался всего сорок один день.

Твердыми шагами и на безопасном расстоянии от меня, Блейк шел рядом со священником. Он выглядел сосредоточенным и решительным. Похоже, он не слышал комментария Престона.

– Старые книги хранятся в комнате рядом с ризницей. Извините за беспорядок, – сказал священник, когда мы дошли до церкви. Он отворил церковные ворота и вошел перед нами в храм.

Сразу воцарилась умиротворяющая тишина. Мой взгляд пробежал от широкого центрального прохода вверх, к остроконечным арочным окнам, которые пропускали тусклый свет. Если бы был хороший день, церковь засияла бы во всем великолепии, но даже сегодня внутреннее убранство здания выглядело впечатляюще. Изысканные статуи святых украшали боковые площадки, головокружительно высокий потолок словно поддерживался только отдельными узкими колоннами.

Преподобный Белл подошел к роскошному алтарю, над которым возвышалась фигура Иисуса на кресте. За простым деревянным крестом виднелись золотые лучи, гармонирующие с блестящими украшениями алтаря.

Коротко перекрестившись, священник подвел нас к неприметной боковой двери и провел в ту самую комнату, о которой говорил. Теперь мне было понятно, почему он извинился, ведь здесь царил чистейший хаос. Рядом с парой тяжелых комодов стояло несколько ящиков, на которых уже образовался толстый слой пыли. Но самым тревожным был большой стол в центре. Рядом с глиняной чашей, в которой находилась старая разорванная золотая цепь с подвеской в виде сердца и сломанный перстень с символом подковы, лежала целая груда старых костей.