Роковой бал - Кристина Додд

Пока дворецкий нервно пыхтел, Джейн спокойно осмотрелась. Особняк Блэкберна был намного роскошнее, чем тот жалкий дом, который они с Мелбой сняли на сезон. Лестница, ведущая на верхний этаж, сверкала – прямое и довольно чванливое свидетельство того, что ее натирали воском. На полу стояла старинная китайская ваза с павлиньими перьями – синими, фиолетовыми и ярко-золотистыми. Ноги Джейн утопали в мягком плюшевом ковре. Все в этом доме свидетельствовало о богатстве, элегантности и знатном происхождении хозяина.

У Джейн же было только происхождение. Безупречное аристократическое происхождение, но оно не спасало ее от позора.

Конечно, теперь они с Мелбой должны были уехать из Лондона. Мелба была нездорова. Джейн опозорила их семью, и не было никаких причин оставаться.

За эту полную терзаний неделю, прошедшую с вечера у леди Гудридж, Джейн вновь и вновь переживала момент, когда Фредерика Харпум, бурно жестикулируя, объявила: «Произведение мисс Джейн Хиггенботем!» И ощущение бешеного гнева Блэкберна.

И смех.

Лишь когда Мелба упала в обморок, собравшиеся перестали оглушительно хохотать и обступили ее, перешептываясь с острым любопытством, пока Джейн пыталась забрать сестру домой. Она не знала, как обошлась бы без помощи леди Гудридж. Лорд Атоу исчез, а на Блэкберна было глупо рассчитывать.

За долгие часы у постели сестры, с которой в тот вечер случился припадок, Джейн все хорошо обдумала. Неистовая ярость Блэкберна запала ей в душу, и в темноте ночи она твердо решила пойти к нему и объяснить, почему осмелилась принести свой скромный талант на алтарь его совершенства.

Попытаться хоть чуть-чуть сгладить весь ужас произошедшего ради сестры.

Дворецкий заслонил собой густо окрашенную белую дверь.

– Вы не можете войти.

Истеричный маленький человек, к тому же не слишком сообразительный, заключила Джейн. Бросив на дворецкого презрительный взгляд, она оттолкнула его, открыла дверь и вошла.

И поняла, что попала в нужную комнату, когда услышала ровный голос:

– Что вы здесь делаете?

Солнце играло на стеклах двери, ведущей в сад. В комнате было множество книг, картин и со вкусом расставленных статуй.

Но Джейн видела лишь Блэкберна.

Самое совершенное творение Бога, он, небрежно раскинувшись, сидел на стуле с высокой спинкой перед камином. Уголки его изящных губ опустились вниз. Взгляд синих глаз пронзил Джейн, словно огонь, только на этот раз в них был не гнев, а полное презрение. Его легкая рубашка была расстегнута, воротник помят, а галстук съехал набок. Рядом с ним на столе стояла чашка, из которой шел пар. Его широкая крепкая рука держала книгу, заложив пальцем нужную страницу, словно он хотел поскорее избавиться от Джейн и вернуться к чтению.

Что ж, он сможет это сделать после того, как она выскажется.

Быть с ним наедине, неотрывно смотреть на него с немым обожанием – об этом Джейн не могла и мечтать.

Блэкберн наклонился вперед.

– Макмереми, почему ты позволил ей войти?

– Она настаивала, милорд, я не мог ее остановить.

– В таком случае мне придется нанять дворецкого, который будет в состоянии остановить нежелательных посетителей, – сдержанно проговорил Блэкберн. – Можешь идти.

– Да, милорд, – покорно ответил Макмереми. Раздался стук его каблуков по деревянному полу. Дворецкий ушел, закрыв за собой дверь.

– Идиот. – Неторопливым движением, выдающим в нем недюжинную силу, Блэкберн поднялся и направился к неплотно закрытой двери. – Я окружен идиотами.

Когда он проходил мимо, Джейн схватила его за руку. Но Блэкберн высокомерно взглянул на ее ладонь, и Джейн поспешно убрала ее. Затем девушка заговорила:

– Я не задержу вас надолго.

– В этом вы правы.

– Я пришла только сказать... Попытаться объяснить вам.

– Разве мало было сказано о нас на прошлой неделе? – отрезал он. – Где ваша сестра?

– Дома.

– Она все еще слишком больна, чтобы сопровождать вас?

– Ей лучше, благодарю вас.

– Благодарю вас, – грубо перекривил он ее. – Вы здесь одни. Без провожатой.

В одной руке у Джейн был платок, и теперь, как скульптору, которому нужно крепко держать молоток для своей работы, ей понадобились обе руки.

– Вы пытаетесь поймать меня в ловушку и скомпрометировать.

Джейн в ужасе пошатнулась, и сумочка хлопнула ее по руке.

– О нет!

– Почему же? Держу пари, Атоу не предложил вам свою защиту.

– Мы не видели лорда Атоу со времени того приема у леди Гудридж, – сказала Джейн. Ее это мало волновало, она не хотела замуж за лорда. Тем не менее она четко осознавала, что Атоу предал ее, когда из страха запятнать свое доброе имя даже не написал им, не поинтересовался о здоровье Мелбы.

– Удивительная вещь! Этот ветреный Атоу покинул вас. – Его насмешка относилась не к ней, а к Атоу. Затем Блэкберн снова пристально посмотрел на Джейн. – Итак, я ваша единственная надежда. Брак со мной восстановит вашу репутацию.

Девушка расправила плечи и прямо посмотрела на него, негодуя, что он превратно истолковал ее намерения.

– Такая мысль никогда не приходила мне в голову. Я не настолько коварна, милорд, и, можете быть уверены, я никого не привела за собой.

Сжав пальцами ее подбородок, Блэкберн поднял ее лицо и внимательно вгляделся в него. То, что он там прочел, очевидно, устроило его, так как он произнес:

– Прекрасно, потому что ваши старания все равно не увенчались бы успехом. Я женюсь тогда, когда сам сочту нужным, и если это нас обоих погубит, значит, так тому и быть. Ваша сестра не знает, что вы здесь?

Голос совести заставил Джейн отвести взгляд.

– Или она не учила вас правилам хорошего тона? Потрясенная такой несправедливостью, Джейн воскликнула:

– Она учила! Настоящая леди никогда не придет в дом к холостому мужчине. Мелба часто говорила об этом.

– Но вы не послушались ее.

– Моя репутация и так погублена. Что может случиться худшего?

Ухмыляясь, Блэкберн язвительно заметил:

– Значит, она недостаточно учила вас, маленькую дурочку, если вы так считаете.

Джейн переваривала сказанное. Она поняла, что Блэкберн имел в виду не только приличия, но и ту причину, по которой женщины избегают оставаться наедине с мужчинами. Не считая того короткого неприятного момента с Атоу, Джейн никогда это не заботило – высокий рост служил ей защитой. Поэтому она честно ответила:

– Она, конечно, говорила мне о мужской грубости, и что я не должна оставаться с ними с глазу на глаз, но вы же сердитесь на меня. Я вам никогда не нравилась, и вы так совершенны...