Пьеса для двоих - Метси Хингл

— Как и я. — Она наклонилась и крепко поцеловала его в губы. — Алекс, ты был великолепен.

— Дейзи…

Она приложила палец к его губам, призывая замолчать.

— Мы занимались любовью. Для меня это был восхитительный опыт, который я хотела бы повторить, и не раз. Давай не будем портить прекрасные моменты, анализируя и делая плачевные прогнозы.

А она опасна, предостерег себя Алекс. Она слегка надавила своим телом на Алекса, как бы приглашая его лечь. И его сомнения начали таять. Это стоило Алексу многого, очень многого, но он перехватил ее руки, которые уверенно заскользили от его плеч к груди и дальше к животу. Он смотрел ей в глаза даже тогда, когда с нее соскользнула простыня.

— И как же, по-твоему, назвать то, что между нами произошло?

Неуверенность промелькнула в ее взгляде, словно она ожидала какого-то подвоха. На лице появилось что-то вроде беспечной улыбки.

— Любовной связью. Мне кажется, именно так называется, когда двое становятся… становятся сексуально близки. Или я ошибаюсь? Может, есть какое-то новое модное слово для этого?

— Не знаю. По-моему, именно это выражение выберет большинство людей для описания подобной ситуации. Но в нашем случае оно не подходит.

Дейзи сузила глаза.

— Что ты имеешь в виду?

— Для тебя то, что было у нас, больше, чем секс. Для тебя это означает любить, планировать совместное будущее и все такое прочее.

Она резко отдернула руку, пытаясь освободиться, но Алекс крепко держал ее за запястье.

— Неужели ты решил все это только из-за нескольких слов, сказанных сгоряча? Честно, Алекс, я все время говорю людям, что люблю их, — Гарри, Чарли, даже Кевину. Если помнишь, неделю назад ты верил, что я влюблена в твоего брата и собираюсь за него замуж.

— Дейзи, ты ведь не шутила, когда сказала, что любишь меня? — Он перевернул ее на спину.

— Нет, не шутила.

Алекс помнил ее немного растерянное выражение лица, когда она призналась ему в любви. Внезапно он осознал, что они лежат рядом обнаженные и только тоненькая шелковая простыня разделяет их тела. Кровь закипела в венах, как только он приблизился к изящной шейке, вдохнул ароматный запах — запах цветов, лунного света и восточных пряностей, аромат, который заставлял его думать об искушении и грехе. Ее соски выступили под простыней. Он чувствовал, как учащается ее сердцебиение. Не желая делать первый шаг, он с трудом сдерживался, чтобы не сдернуть простыню.

— Алекс?

Звук его имени, слетевший с ее губ, усилил чувство томления и ожидания. Он знал, о чем она спрашивала. Видел немой вопрос в ее прекрасных зеленых глазах. Она хочет быть с ним снова. Думает, что любит его, и хочет быть любимой. Не понимает, что любовь — это не больше чем игра обезумевших гормонов. Своего рода ловушка для человечества, имеющая целью всего лишь продолжение рода. Если он сдастся сейчас, значит, примет ее любовь, не отдавая ничего взамен. Алекс с трудом перевернулся на спину и прикрыл глаза рукой.

— Мне не нужна твоя любовь.

На несколько секунд в воздухе повисло гнетущее молчание.

— Ты можешь хотеть или не хотеть моей любви, это не меняет то, что я чувствую.

Он убрал руку и уставился на нее.

— Не растрачивай свои чувства на меня, потому что я не люблю тебя и не собираюсь убеждать себя в обратном.

— Понятно, — прошептала Дейзи еле слышно.

— Сомневаюсь. Как и большинство людей, ты живешь надеждой, что когда-нибудь в твои двери постучится любовь, а с ней и вечное счастье, но при этом ты роешь себе могилу. Я не хочу участвовать в этом. Очень давно я пообещал себе, что никогда и ни с кем не разделю такие заблуждения.

— В том, чтобы любить кого-то, нет ничего плохого. Особенно, если выбрать подходящую пару.

— И ты думаешь, что подходишь мне?

Ее глаза наполнились слезами, но она спокойно встретила его взгляд.

— Не исключено. Я думаю, ты что-то чувствуешь по отношению ко мне, и если мы не упустим шанс, то это перерастет в нечто большее.

Алекс опять почувствовал, как тяжелый груз надавил на грудь, как внутри все сжалось — то, что она говорит, действительно может оказаться правдой. Очень часто, когда люди, ставшие ему дорогими и близкими, уходили из его жизни, он ощущал себя брошенным. И повторений не хотел.

— Ты ошибаешься. То, что я к тебе чувствую, называется физическим влечением, а не любовью. Я не люблю тебя сейчас и не полюблю никогда.

Боль и обида вспыхнули в ее глазах, делая их темно-зелеными. Завернувшись в простыню, она соскользнула с кровати и принялась собирать с пола одежду.

Это безумие! — кричал Алексу внутренний голос. Дейзи начала лихорадочно одеваться.

— Дейзи, — окликнул он ее у дверей.

Она остановилась и через плечо посмотрела на него. Эти печальные глаза… он обидел ее, и очень сильно.

— Прости.

Она пожала плечами.

— Все нормально. Если верить твоей теории, то моя любовь — это своеобразный грипп. И через пару дней, от силы неделю я буду в полном порядке.

Алекс ошибся. Любовь не похожа на грипп, решила Дейзи, разламывая пополам печенье.

— Ага. Я поняла, — промямлила она. Зажав телефонную трубку между ухом и плечом, она слушала старшую сестру, которая объясняла ей, почему не может прилететь в Чикаго на открытие театра.

С тех пор как Алекс вернулся в Бостон, прошло уже тринадцать дней, думала Дейзи, намазывая пальцем заварной крем на печенье и отправляя его в рот. А она и на дюйм не приблизилась к своему выздоровлению.

— Дез, мне очень-очень жаль, но ни на один рейс из Чикаго нет мест. Да еще доктор прописал Нэнси постельный режим до конца беременности, и мне придется заниматься всеми ее турами, пока не найду достойную замену.

— Ладно, Клеа, я понимаю.

Дейзи отломила кусочек шоколадного печенья и отправила его в рот. Снова мысли вернулись к Алексу. Она до сих пор не понимала, как сумела одеться и выйти из его спальни в ту ночь. Она чувствовала себя тогда так, будто в сердце воткнули нож. Вспомнились слова Алекса, что он не хочет ее любви, и ей опять стало больно.

— Если я найду способ, то обязательно приеду. Дейзи, ты мне веришь?

— М-м-м… — отсутствующе произнесла Дейзи и начала жевать следующее печенье.

— Я попытаюсь вырваться отсюда хоть ненадолго.

Дейзи прекратила жевать, озабоченная тревожными нотками в голосе сестры.

— Клеа, у вас все в порядке?

— Конечно, все отлично, только дел много, — привычно зазвучал тон «ничего, справлюсь». — Бизнес процветает.

Там все без изменений. Клеа всегда была умной, собранной и по-лисьи хитрой, когда дело касалось управления делами и людьми. При желании могла бы управлять всей страной. И все же что-то было в ее голосе очень похожее на страх.