Странная обезьяна. Куда делась шерсть и почему люди разного цвета - Александр Соколов

Поскольку шерсть создает теплоизоляцию, тепловая нагрузка на волосатого гоминида в течение дня меняется несильно, ведь главный ее компонент — внутреннее тепло, вырабатываемое организмом. По этой причине внезапно у авторов получилось, что между четвероногим и двуногим шерстистыми приматами разницы с точки зрения терморегуляции почти нет. А главное — в полуденный зной такой покрытый шерстью индивид долго не протянет: после 10–20 мин бега, при температуре у земной поверхности в +40 °C, беднягу накроет тепловой удар.

Другое дело — безволосый вариант. Изоляции теперь нет, и тепла тело получает больше, чем в предыдущем случае, однако за счет интенсивного потения его температура даже в самый жаркий полдень не превысит допустимых значений. Разумеется, это верно лишь в случае, если скорость потения древних людей достигала современного уровня. И, конечно, если под рукой достаточное количество воды. Надо добавить, что утром и вечером наш гладкокожий примат рискует переохладиться, однако с этим можно справиться, если продолжать двигаться, вырабатывая тепло. Побегай и согреешься!

Вот теперь, когда волос нет, двуногий гоминид греется заметно меньше, чем четвероногий. Понимаете, что все это значит? Если прямохождение возникло для снижения тепловой нагрузки, то шерсть должна была исчезнуть до того, как наши предки встали на две ноги. Представьте себе четвероногих ГОЛЫХ обезьян!

Ракстон и Уилкинсон предположили, что поначалу, когда гоминиды еще не могли так обильно потеть, как мы, они перемещались по открытым пространствам утром и вечером, а в середине дня прятались в тени. По мере развития потения дневной перерыв в активности постепенно сокращался, пока не исчез совсем.

Последние штрихи к модели Уилера добавили в 2016 году Тамас Барретт и Робин Данбар из Оксфорда{10}. Они уточнили, что никакое животное не может непрерывно двигаться в течение всего дня. Обычно на перемещения уходит не более 20 % времени. Кроме того, ученые заявили, что все останки австралопитеков найдены на высоте не менее 1000 м над уровнем моря. Точнее, сейчас их местонахождения в Восточной Африке, может быть, и ниже, но Восточно-Африканский рифт за 3 млн лет сильно просел. (Что скажете, сторонники «водной обезьяны»?) Это значит, что для местообитаний австралопитеков характерны более низкие температуры — не +40 °C в полдень, а всего лишь 33,5.

Барретт и Данбар провели расчеты в свете новых поправок и пришли к выводу, что и гладкие, и покрытые шерстью особи смогли бы существовать в таком режиме, не перегреваясь, однако тепловая нагрузка на безволосых будет больше. Выше будут потери воды, а утром и вечером гладкокожие гоминиды будут мерзнуть — на высоте 1000 м холодные ночи, разница с дневной температурой может достигать 15 °C. Вот и приплыли! Прохладные ночи и жаркие полдни, оказывается, не давали австралопитекам потерять шерсть, пока те населяли возвышенности. Возможно, гоминиды не спускались в низины потому, что там для них было слишком жарко. И только около 2 млн лет назад, когда на всей планете похолодало, потомки австралопитеков — Homo — смогли заселить низменности, где суточные перепады температур не так велики. Может быть, тогда наши предки наконец утратили волосы.

Играя с параметрами модели, Уилер и его последователи приходят к разным выводам. Кто же прав? И как повлияют на модели новые открытия? Барретт и Данбар, говоря о высоте над уровнем моря, учли лишь часть известных находок гоминид. А как же останки бахр-эль-газальского австралопитека из Республики Чад? Высота местонахождения — всего 250 м (данные Google Maps). Никак не 1000, и вряд ли Сахара с тех пор просела почти на километр!{11}

Как мне кажется, в вопросе о том, стали ли наши предки больше или меньше греться, избавившись от шерсти, многовато неизвестных. И главное: мы по-прежнему не знаем, когда и где это произошло: в лесу, на деревьях? В редколесье, где ардипитеки делали первые шаги на двух ногах? В саванне, где ранние Homo гонялись за антилопами или выискивали свежую падаль? А может, позже? А может, раньше? А каким был в этот момент климат?

И все же переход от риторики к физической модели если и не поднимает гипотезу Уилера на голову выше всех остальных, то выгодно выделяет эту работу.

А теперь обратим внимание на очевидный факт: не все люди одинаково безволосы. Мужчины лишились шерсти в гораздо меньшей степени, чем женщины, вдобавок лица их украшены бородами и усами. А раз речь идет о признаке, по которому один пол сильно отличается от другого, пора поговорить о половом отборе. Впрочем, мы его уже упоминали в главе про паразитов. Напомню, что половой отбор — итог конкуренции за партнера: например, самцы соревнуются между собой за самку, а та выбирает наиболее привлекательного и перспективного — как в плане генов, так и в плане заботы о будущем потомстве. Ну, или наоборот — самки борются за лучшего самца. В результате одни особи оставляют больше потомства, чем другие.

Сам Чарльз Дарвин в книге «Происхождение человека и половой отбор», рассуждая о человеческой безволосости, склонялся к мысли, что «тут замешана любовь». Другие гипотезы — и паразитарная, и климатическая — Дарвину казались неправдоподобными. «Я склонен думать, что первоначально мужчина или, скорее, женщина лишились волос ради украшения», — писал великий натуралист. Поэтому, полагал Дарвин, человек так резко отличается от других приматов: ведь именно признаки, по которым один пол производит впечатление на другой, могут особенно контрастно выделять вид даже среди близких родственников{1}. Что же значит «украшение»? Вспомните оголенную заднюю часть тела у различных обезьян — часто эта область еще и ярко окрашена, чтобы притягивать взгляды партнеров. По Дарвину, таким же образом начала исчезать шерсть у наших предков, причем, вероятно, сначала у самок — так как у современных женщин волос на теле меньше, чем у мужчин. Самцам нравились более короткошерстные самки, а самкам — более гладкие самцы. А может быть, отбор шел и в одностороннем порядке, только со стороны самцов, но работал на оба пола, поскольку у коротковолосой самки и дочери, и сыновья получались редкошерстными.

Почти 100 лет спустя доводы Дарвина повторил Десмонд Моррис в «Голой обезьяне» (1967). Может, дело тут даже не во внешнем виде, а в осязании: голая кожа гораздо более чувствительна, и, следовательно, при половых контактах соприкосновение безволосых частей тела возбуждало партнеров сильнее, делало таких индивидов более желанными и даже укрепляло парные связи, что очень важно для сообщества гоминид. У обезьян оголенные участки в нижней части тела, способные набухать и краснеть, называются половой кожей. Как заметил приматолог Уильям Монтанья, у человека в некотором роде вся кожа стала «половой»{2}.