Восьмой день - Джон Кейз

Он и слова не успел произнести, как переводчица исчезла.

* * *

Дэнни представлял маленькую тратторию уютным тихим местечком с клетчатыми скатертями на столиках и бутылками «Кьянти», завернутыми в пальмовые листья. Заведение, куда он вошел, оказалось обителью изощренного минимализма. Темно-синие стены, покрытые белой кисеей столики. Дэнни назвал себя метрдотелю, и тот указал на столик у окна, за которым уже сидел невысокий полный человек лет пятидесяти пяти. Увидев приближающегося Дэнни, он поднялся и почтительно кивнул.

— Investigatore![30]Рад познакомиться. — Они обменялись рукопожатием.

Он был в видавшем виды темно-синем костюме. Рукава в некоторых местах лоснились, а в одном заметны крошечные дырочки. Значит, в Ватикане водится моль, подумал Дэнни. На духовный сан указывала единственная деталь — маленький золотой крест, прикрепленный к лацкану пиджака.

Появился официант с меню, спросил насчет напитков. Для Дэнни было непривычно пить за ленчем, но он предложил Инцаги выбрать вино. Священник согласился с видимым удовольствием. Водрузив на нос очки, он внимательно, со скептическим выражением лица изучил карту вин, захлопнул ее и протянул официанту. Они немного поговорили, после чего официант удалился.

Инцаги откинулся на спинку стула и начал протирать очки, поглядывая на Дэнни.

— Вы очень молоды.

Дэнни кивнул.

— Для детектива, я имею в виду. Но вы, должно быть, смышленый.

Дэнни не знал, что сказать, лишь пожал плечами. Все начиналось как-то не так.

— Известие о смерти Кристиана меня буквально повергло в шок, — продолжил священник. — Я все время пытался с ним связаться, посылал сообщения по электронной почте, звонил и… ничего. Тогда я позвонил в университет, и мне сообщили. Самоубийство! — Он сокрушенно покачал головой.

— Вас это удивило? — спросил Дэнни.

— Удивило? Конечно. Да, у него были проблемы, но он очень любил жизнь! И обладал замечательным чувством юмора. Хотя… — священник подался вперед и добавил конфиденциальным тоном: — порой его шутки звучали весьма странно.

Дэнни улыбнулся.

— Как?

— Может, это потому, что мой английский…

— Мне кажется, вы владеете им превосходно.

— В любом случае некоторые каламбуры Кристиана я не понимал. Вот, например, я спрашиваю вас, что такого смешного в выражении «брикли, бракли Терио»?

— Не знаю, — усмехнулся Дэнни. — По-моему, есть такая детская прибаутка, только я ее точно не помню.

— Вот и я так думаю! Вовсе не смешно. Но Кристиан любил время от времени повторять «брикли, бракли Терио» и смеялся. Говорил, это у него вроде напоминающего сигнала, на случай, если он забыл компьютерный пароль. — Священник помрачнел. — Я его подвел.

— Почему вы так считаете? — спросил Дэнни.

— Потому что он был моим другом! — Инцаги тяжело вздохнул. — Мне следовало проявить большую чуткость… я должен был что-то заметить. Но я понятия ни о чем не имел.

— Так думают большинство людей, — утешил его Дэнни, — когда умирает кто-нибудь из близких. Человек погибает в результате несчастного случая, а друг изводит себя, повторяя: «Если бы я тогда был с ним, он бы сейчас был жив». Но как правило, никто ничего сделать не может. И в данном случае вы бы тоже ничем ему помочь не смогли.

Появился официант с бутылкой «Барбареско», эффектно откупорил ее и стал ждать одобрения Инцаги. Священник глотнул вина, замер на несколько секунд и удовлетворенно кивнул. Официант наполнил бокалы и принял заказ. Когда он удалился, Инцаги подался вперед и смущенно произнес:

— Детектив, мне очень неудобно, но…

— Я вас слушаю.

— Нельзя ли взглянуть на ваше удостоверение?

Дэнни удивился и нервозно улыбнулся. Одно дело — врать что-либо безобидное по телефону, а другое — выдавать себя за копа.

— Разумеется, — сказал он и полез в карман пиджака. — Вот.

— Это потому, что вы такой молодой, — пояснил священник извиняющимся тоном. — Я ожидал увидеть человека постарше. — Он едва взглянул на удостоверение и протянул его обратно.

— Все нормально, — промолвил Дэнни. — Вы поступаете правильно. В наше время лучше проявить излишнюю осторожность, чем потом жалеть.

— Да, да, конечно, — отозвался священник.

— Итак… вы позвонили в университет. Вам рассказали, как это произошло?

— Нет. — Инцаги сокрушенно покачал головой. — А какая разница?

— Есть, — задумчиво проговорил Дэнни, — есть разница. Это одна из причин, почему я здесь. Дело в том, что самоубийство было весьма необычным.

Священник удивленно поднял глаза.

Дэнни рассказал, как было обнаружено тело Терио. Инцаги внимательно выслушал, отпил из бокала вина и промокнул рот салфеткой.

— Боже мой! С одной стороны, это действительно какой-то абсурд, а с другой… — он поднял указательный палец, — я хочу сказать, что подобный способ ухода из жизни не столь уж неслыханный.

Дэнни прищурился.

— Лично я о таком узнал впервые. Большей частью самоубийцы прыгают откуда-нибудь или стреляются. Иногда глотают таблетки.

— Да, вы, конечно, правы… но в контексте веры — в контексте христианства — это явление имеет длинную историю.

— Вот как? Длинную историю? — Дэнни был озадачен. В религиозных вопросах он разбирался слабо, однако если бы люди часто заточали себя в склепах во имя Иисуса, он бы слышал об этом.

Священник снова выпил, долил еще из бутылки и на несколько мгновений залюбовался цветом вина.

— Мирская суета, — объявил он, — враг спасения души. И с этим ничего нельзя сделать. Это поле боя души, место, где плоть искушает дьявол. Откажись от мирской суеты, уйди, и дьявол тебя не коснется. — Он наклонился к Дэнни. — Таких людей звали отшельниками, затворниками, анахоретами — от латинского «анахорео», что означает «я ухожу, отказываюсь». Ранние анахореты уходили в пустыню или жили в пещерах. Самыми странными из них были пустынники, столпники, проводившие жизнь на верху колонн.

— Колонн?

— Да, обычно старинных развалин, — пояснил священник.

— И они проводили там жизнь? Сидя на колонне?

— Большую часть жизни, — подтвердил Инцаги. — Позднее, в Средние века, анахореты начали укрываться в церковных стенах, как правило, северных. Погребали себя там.

— Погребали себя, — повторил Дэнни.

— Мне кажется, я нашел правильное слово. Ведь per seppellire vivo означает «погребать заживо». Это верное слово?

— Да, — ответил Дэнни.

— Я тоже так думаю, но порой английские слова куда-то от меня улетают. Итак, эти отшельники запирались в маленькие кельи за алтарем. Там были узкие окна, скорее — щели, чтобы святые люди могли наблюдать мессу и принимать еду. Но, оказавшись внутри, они оттуда больше никогда не выходили. Двери отсутствовали.