Таинственные маги рынка. Лучшие трейдеры, о которые вы никогда не слышали - Джек Д. Швагер

В то время я получил предложение о работе от Дэвида Рида, который управлял хедж-фондом Cranmore Capital Management, по торговле на их счете. Сейчас я уже знаю (тогда я этого еще не знал), что Дэвид нанял меня по одной простой причине: он решил, что если уж я нужен Гельмуту, то на меня стоит обратить внимание. Он предложил мне бонус, если я перейду работать в его фирму. Так что я закрыл свой CTA и переехал в Коннектикут, чтобы работать на Рида.

– Какой суммой он доверил вам управлять?

– Он дал мне в управление счет на $5 млн – это все же было больше того, чем я управлял для Гельмута и Commodities Corporation, и я знал, что у них имеются активы, которые они смогут дополнительно влить, чтобы вывести счет на более высокий уровень, если я покажу хороший результат.

– И как же это сработало?

– Это был кошмар. Рид утверждал, что понял все, что я говорил ему в тот момент, когда он брал меня на работу. Но, когда я уже работал у него, оказалось, что он вообще ничего не понял. Все шесть месяцев, что я там работал, был отличный период для следования за трендом.

– Я собирался спросить вас об этом. Я знаю, что фирма Рида – по крайней мере, в те дни – была полностью сосредоточена на стратегиях следования за трендом. Ваш подход – контртрендовая торговля – был в корне противоположным.

– Однако он должен был быть дополнительным, потому что мой подход отрицательно коррелировал с их стратегиями следования за трендом. После того как я пробыл там полгода, Рид позвал меня в свой офис. У меня была просадка, может быть, в 1 % или максимум в 2 %, но в то время следование за трендом имело огромный успех. Он сказал: «Я не понимаю, как будут работать ваши стратегии. В 70 % случаев я буду зарабатывать деньги. Это означает, что в 70 % случаев вы будете терять деньги».

Я ответил: «Мы говорили об этом в течение месяца, пока вы нанимали меня на работу. Я дал вам полное объяснение на этот счет, и вы согласились». Около месяца этот разговор повторялся в различных вариациях, и я все больше расстраивался. За это время фирма переехала в новые офисы, и Рид выступил перед сотрудниками с речью о том, что ключевым фактором в жизни является то, что вы никогда не должны быть удовлетворены. Я подумал, что это был самый нелепый совет, который я когда-либо слышал. Когда спустя некоторое время я отправился в путешествие по Бирме, то провел месяц в монастыре, где считалось, что вы всегда должны довольствоваться тем, что у вас есть. Я подумал про себя: «Надо убираться отсюда к черту». На следующий день я вошел в офис Рида, вернул ему бонусные деньги за открытие счета и ушел.

– Расскажите мне о том опыте, который вы получили в Бирме.

– Я поехал в Бирму посетить один монастырь. В то время он только открылся для иностранцев. Монастырь расположен посреди озера Инле, самого большого озера в стране. Добраться туда можно было только на баркасе, а лодочник греб, стоя на ногах.

Помню, как я сидел на полу в монастыре и ел арахис из миски. Подошел монах, сел рядом и заговорил со мной на прекрасном английском. После разговора он пригласил меня остаться с ними. В итоге я пробыл там месяц.

Я побрил голову и поселился в комнате, медитируя и ни с кем не разговаривая. Но больше всего меня поразило то, как я ходил каждое утро с монахами за подаянием. Они не работают и не готовят, целиком завися от людей, которые дают им пищу. Мы должны были выходить каждое утро с чашей для подаяний и гулять по соседним деревням, и люди наполняли наши чаши рисом и рыбой – это мы и ели в течение дня. Этот опыт произвел на меня очень большое впечатление. Я вышел из верхушки среднего класса, имел в детстве все, что хотел, и пользовался этими возможностями, что называется, по полной. И вот я бродил как нищий по Бирме, и местные люди, у которых не было и $2 на счете, каждый день давали мне поесть. Это было унизительно.

– Стали ли вы после этого другим человеком?

– Вне всяких сомнений. Когда вы целый месяц сидите на одном и том же месте, ничем не занимаясь, кроме постоянных размышлений, и едите только то, что вам дают, это меняет ваше отношение ко многим вещам. До этого важнее всего для меня был профессиональный успех и большой дом. После монастыря это меня больше не волновало. Пребывание в монастыре помогло мне отвлечься от мысли, что деньги – это все. На самом деле это не так.

– А что же является важным для вас теперь?

– Счастье в том, чтобы день за днем делать именно то, что ты сам хочешь. Если у меня хорошо получается то, что я делаю, то я зарабатываю деньги, и это здорово. Но это не главный стимул. Куда важнее удовлетворение, которое я получаю от того, что хорошо разбираюсь в чем-то. Люди говорят: «Вам легко так бравировать, потому что у вас есть деньги». Это правда, сейчас они у меня есть, но были периоды времени, когда я фактически был разорен. Когда я начал управлять капиталом Гельмута, у меня было двое детей, а жили мы в квартире с двумя спальнями, причем мой «офис» находился в одной из спален! Я даже не мог позволить себе иметь письменный стол: использовал одну из дешевых подставок под телевизор, купленных в IKEA. Мои дети тогда были еще маленькими. Я до сих пор помню, как пошел в магазин за видеокамерой. Она стоила $700, и я не мог позволить себе купить ее.

И хотя я испытывал затруднения из-за отсутствия денег, правда состоит в том, что тогда я был так же счастлив, как и сейчас. Я не мог в это поверить: Гельмут Веймар, нанявший одного из величайших трейдеров всех времен, давал мне деньги, а я торговал, чтобы заработать себе на жизнь. Счастье – это вера в то, что будущее окажется лучше прошлого.

Даже сейчас я вот только купил этот прекрасный дом, и он мне нравится, но это не особняк на берегу моря. Я езжу на старой «Тойоте» 4Runner 1998 года выпуска, и меня это ничуть не беспокоит, ведь машина – всего лишь средство передвижения. Мне не требуется разъезжать на «Лендровере». Думаю, это все началось именно с того, что я побывал в том монастыре в Бирме.

– Чем вы занимались после того, как ушли из Cranmore Capital?

– Я вернулся к Гельмуту, и он дал мне немного денег в управление. Я получил деньги и от некоторых других инвесторов и перезапустил свой CTA примерно на $3 млн. Я торговал на нем почти два года, получая прибыль от 10 до 15 % в год. Имея под управлением всего $3 млн, трудно было собрать большее количество средств. Для этого нужна инфраструктура, а я не мог позволить себе ее иметь, вот в чем загвоздка. Да и вообще я не «маркетинговый» парень.

Потом я познакомился с директором по информационным технологиям в большом мультистратегическом хедж-фонде Walter Garrison and Associates. Он предложил мне работу трейдером с зарплатой в $250 000, предоставив мне для управления начальный счет в $50 млн, штатного специалиста, работающего на меня, и большой офис с окном, выходящим на Парк-авеню. Итак, я снова закрыл свой CTA и пошел работать на Walter Garrison.

Имея в своем распоряжении штатного специалиста по количественному анализу, я смог более точно оценивать многое из того, что я делал. Мы запускали программу в основном в соответствии с рекомендациями системы, но иногда я отменял рекомендованные сделки, а иногда заключал сделку, которую система не предлагала.