Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы - Чарльз Маккей

Расследование шло быстро. Директорам было приказано представить палате общин полный отчет об их деятельности. Были приняты резолюции, содержание которых сводилось к тому, что основной причиной бедствия являются низменные ухищрения биржевых спекулянтов и что восстановлению национальной кредитной системы более всего способствовало бы принятие закона, не допукающего подобной позорной практики. Тогда г-н Уолпол встал и сказал, что, как он давал понять ранее, он затратил некоторое время на разработку плана возрождения национальной кредитной системы, но, так как его выполнение зависит от позиции, которая ранее была принята за основу, он, прежде чем изложить свой план, считает целесообразным узнать, может ли он полагаться на эту основу. Он хотел знать, останутся ли принятие на себя государственных долгов и обязательств с обеспечением имуществом, приобретение ценных бумаг по подписке и другие контракты, заключенные с Компанией южных морей, в своем нынешнем виде. Этот вопрос вызвал оживленные дебаты. В итоге 259 голосами против 117 было решено, что все эти контракты останутся в силе до тех пор, пока не будут изменены с целью оказания помощи пайщикам общим собранием Компании южных морей или аннулированы надлежащей правовой процедурой. На следующий день г-н Уолпол представил на заседании парламентского комитета свой план возрождения национальной кредитной системы, суть которого заключалась в передаче на определенных условиях девяти миллионов акционерного капитала Компании южных морей Английскому банку и такой же суммы – Ост-Индской компании[75]. План был благосклонно принят палатой общин. После немногочисленных возражений было предписано принять соответствующие предложения двух финансовых корпораций. Обе компании были не расположены идти навстречу парламенту, и план встретил активное, хотя и бесплодное, противодействие на их общих собраниях, созванных для его обсуждения. Их тем не менее полностью устроили условия, на которых им предлагалось согласиться ввести в обращение облигации Компании южных морей, и они представили комитету свой отчет, после чего под контролем г-на Уолпола был внесен законопроект, который был благополучно принят обеими палатами парламента.

Одновременно был внесен законопроект о запрещении директорам, управляющему, помощнику управляющего, казначею, кассиру и клеркам Компании южных морей покидать королевство в течение года, об описи их движимого и недвижимого имущества и предотвращении его перевозки или отчуждения. Все наиболее влиятельные члены палаты общин поддержали законопроект. Г-н Шиппен, видя, что г-н секретарь Крэгс присутствует на заседании, и веря оскорбительным слухам о руководящей роли этого министра в деятельности Компании южных морей, решил задеть его за живое. Он сказал, что рад видеть, как британская палата общин обретает былую силу и дух и столь единодушно действует на благо общества. Необходимо, продолжал он, арестовать самих директоров компании, ее служащих и их имущество. «Но, – добавил он, пристально глядя на г-на Крэгса, – есть и другие высокопоставленные лица, чьи имена я, как только придет время, не побоюсь назвать и чья вина не уступает вине директоров компании». Разгневанный г-н Крэгс встал и сказал, что если эти инсинуации направлены против него, то он готов принять вызов от кого угодно в стенах палаты или за ее пределами. Немедленно отовсюду раздались громкие призывы к порядку. Посреди этой суматохи встал лорд Молсуорт и выразил удивление дерзостью г-на Крэгса, бросившего вызов всей палате общин. Хотя лорд Молсуорт был довольно пожилым человеком (ему было за шестьдесят), он ответил бы г-ну Крэгсу в стенах палаты, независимо от того, что ему пришлось бы при этом сказать, и он верил, что найдется немало молодых людей, которые не побоятся встретиться с г-ном Крэгсом лицом к лицу снаружи. Призывы к порядку прозвучали вновь, парламентарии одновременно встали и, казалось, заголосили все разом. Спикер тщетно призывал их к порядку. Замешательство длилось несколько минут, в течение которых лорд Молсуорт и г-н Крэгс были едва ли не единственными членами палаты, сидящими на своих местах. Наконец призывы, обращенные к г-ну Крэгсу, стали настолько требовательными, что он счел нужным подчиниться всеобщему настроению палаты и объяснить свое непарламентское выражение. Он сказал, что под принятием вызова от тех, кто ставит под сомнение его деятельность в этой палате, он имел в виду не дуэль, а лишь желание отчитаться о своих действиях. На этом инцидент был исчерпан, и палата продолжила обсуждение того, каким образом ей следует вести расследование деятельности Компании южных морей – в виде большого или же особого комитета. В конечном счете был назначен тайный комитет из тринадцати человек, уполномоченный посылать за людьми, документами и записями.

Палата лордов была столь же рьяной и резкой в своих суждениях, что и палата общин. Епископ Рочестерский сказал, что это предприятие было подобно эпидемии. Герцог Уортонский заявил, что палате не следует выказывать никакого уважения к виновным и что он, со своей стороны, отвернулся бы от лучшего друга, окажись тот вовлеченным в эту аферу. Он добавил, что нация была ограблена самым позорным и вопиющим образом и что он, как и любой на его месте, не остановился бы перед самым суровым наказанием негодяев. Лорд Стенхоп сказал, что каждый фартинг, принадлежащий преступникам, будь они директорами или нет, следует конфисковать для возмещения понесенных народом убытков.

Все это время общественное возбуждение находилось на пределе. Из «Уолпола» Кокса мы узнаéм, что имя кого-либо из директоров Компании южных морей само по себе считалось синонимом всякого рода обмана и злодейства. Из графств, больших и малых городов по всей территории королевства шли петиции, взывавшие от имени оскорбленной нации о свершении правосудия в отношении подлых расхитителей. Тех сдержанных людей, которые не приветствовали крайность ни в чем, даже в наказании виновных, обвиняли в соучастии преступникам, всячески оскорбляли и сулили им как в анонимных письмах, так и в публичных обращениях скорую месть униженного народа. Обвинения против г-на Айлеби, канцлера казначейства, и г-на Крэгса, еще одного члена кабинета министров, звучали столь громко, что палата лордов приняла решение провести в отношении них расследование. 21 января всем брокерам, участвовавшим в предприятии «южных морей», было приказано представить палате отчет по подписанным акциям, купленным или проданным ими для кого-либо из чиновников казначейства либо их доверенных лиц с Михайлова дня[76] 1719 года. Когда данный отчет был представлен, выяснилось, что большое количество ценных бумаг было переведено на г-на Айлеби. Было приказано передать церемониймейстеру с черной булавой[77] пятерых директоров Компании южных морей, включая г-на Эдварда Гиббона, деда знаменитого историка. По предложению графа Стенхопа было единогласно решено, что взятие или предоставление кредита на покупку ценных бумаг или их покупка, совершенная любым директором или агентом Компании южных морей для любого члена правительства или парламента до вынесения последним решения по законопроекту о Компании южных морей, является разновидностью взяточничества и коррупции. Несколько дней спустя была утверждена еще одна резолюция, согласно которой несколько директоров и служащих компании, тайно продавшие свои собственные ценные бумаги, признавались виновными в мошенничестве и злоупотреблении доверием, в силу чего считались главными виновниками того неблагоприятного поворота событий, что столь сильно пошатнул национальную кредитную систему. Г-н Айлеби отказался от должности канцлера казначейства и отсутствовал на заседаниях парламента, пока законодательная власть вела формальное расследование на предмет установления его личной вины.