Наследница бури - Лариса Петровичева

В конце концов, человек ради меня рисковал здоровьем и, возможно, жизнью. Чем еще я могу ему заплатить за добро?

— Тридцать тысяч золотых ру — это много? — спросила я. Пальцы колдуна медленно поплыли по моему животу, заставив невольно втянуть мышцы.

— Много, — ответил Альмир. — Можно купить собственный замок со слугами и хозяйством. А что?

Я вздохнула. Мне казалось, что чужие пальцы прожигают насквозь тонкую ткань сорочки, оставляют за собой пламенеющие следы.

— Герцог предложил мне тридцать тысяч ру, если я поеду с ним в столицу. И сорок тысяч — его высочеству Герберту. Даже сорок три…

Колдун негромко рассмеялся.

— А ты ему понравилась, — сказал он. Рука прекратила движение, тяжело легла на живот. Кажется, сердце пропустило удар. — Юрген любит дорогие игрушки.

— Мне кажется, он что-то задумал, — прошептала я. — Что-то плохое.

— Непременно, — произнес Альмир. — Заберет тебя на юго-восток, чтобы завоевать себе Поднебесную империю Цзуань. Хочешь на юго-восток?

— Я хочу домой… — негромко откликнулась я. — Не надо мне никакого юго-востока, ничего не надо…

— Мне жаль, — вздохнул колдун. — Полина, мне действительно жаль.

— Лучше не надо, — промолвила я. — Не нужна мне жалость. Ты и так сделал для меня очень много.

Некоторое время мы лежали молча, словно каждый понимал, что нужно сделать, но перекладывал окончательное решение на другого.

А потом все решили за нас.

Со стороны двери донесся легкий треск, и мы увидели, как дверная ручка наливается золотисто-красным свечением. Альмир успел встать и бросить в сторону двери маленький огненный шар — в следующую минуту он уже падал на ковер, прижимая руку к груди. Я с ужасом увидела, что из-под пальцев Альмира выбивается что-то живое, обладающее бесчисленным количеством длинных тонких ног.

Дверь с грохотом открылась, и в спальню вбежали трое — они были облачены в темные длинные балахоны, но осанка и выправка выдавали в них флотских офицеров. Один подбежал к окну и принялся возиться с рамой, двое остальных выволокли меня из кровати и поволокли к своему третьему товарищу.

Я отбивалась и визжала так, что, должно быть, перебудила весь замок. Попыталась укусить сжимавшие меня руки. Пиналась, стараясь угодить по коленям и паху.

В итоге меня все-таки подтащили к окну, и, увидев то, что поднималось откуда-то снизу, я перестала кричать и отбиваться. Липкий парализующий страх сжал горло, лишил способности сопротивляться, и я безвольно обмякла в руках похитителей.

Оно было чернее самой тьмы — сгусток мрака, что вырос перед окном, навевал какую-то первобытную жуть. Мрак не был пустым, в нем ворочались лапы с изогнутыми когтями, мерно поднимались и опускались тяжелые крылья и то и дело вспыхивали и гасли желтые глаза с вертикальными алыми зрачками.

— Что пыритесь? — крикнул мужской голос снаружи, и я увидела, что на спине чудовища каким-то образом закреплено что-то вроде шатра. Отогнув полог, наружу выглядывал молодой, совершенно лысый, парень. — Давайте уже ее.

Меня перевалили через подоконник, и я снова заорала, понимая, что похитителям ничего не стоит меня уронить на скалы. Но меня тотчас же подхватила еще одна пара рук, замок, вдруг ставший маленьким и игрушечным, рухнул куда-то вниз, и прямо над собой я увидела звезды.

— Ничего так сосалочка, — одобрительно сказал лысый парень и втащил меня в шатер.

Отдышавшись и сумев взять себя в руки, я посмотрела по сторонам. Мой лысый похититель устроился с комфортом. В шатре был огромный пушистый ковер, выполнявший, должно быть, функции ложа, расшитые золотом подушки, маленький открытый шкафчик, заставленный бутылками с вином и какими-то цветными коробочками. На потолке шатра висела золотая клетка, набитая светляками — бог весть, почему они не улетали.

— Даже не думай колдовать! — мрачно произнес лысый. — Гримнир и так тебя боится до поноса.

Я гордо вскинула голову и ответила:

— Сейчас так вас с Гримниром молнией огрею, мало не покажется. Немедленно верните меня в замок!

— Ишь, чего захотела! — лысый упер руки в бока. — Сиди помалкивай, пока не врезал.

Я вдруг поняла, что мы все друг друга боимся. Лысый боится наследницы бури. Я боюсь лысого и чудовища, на спине которого мы удалялись от замка принца Герберта.

И только чудовище, похоже, ничего не боялось. Во всяком случае, оно двигалось размеренно и спокойно, и я могла только догадываться, с какой скоростью мы движемся в неизвестность.

— Куда мы летим? — спросила я, придав голосу властные нотки благородной дамы. Конечно, благородные дамы не сидят в рваной ночнушке, с растрепанной головой и босиком, но уж чем богаты, тем и рады.

Лысый хмуро посмотрел на меня и снизошел до ответа:

— На побережье.

Исчерпывающее объяснение, прямо скажем.

— Что твои приятели сделали с моим мужем? — судьба Альмира меня сейчас волновала не меньше собственной. Только бы он был жив! Только бы к нему успели прийти на помощь!

Лысый пожал плечами.

— Ничего, не окочурится. Поваляется пару часов, да встанет.

Слава богу! Я прикрыла глаза, чтобы не показывать своего торжества.

— Ты человек герцога Макшайдера?

На щеках лысого проступил румянец. В принципе, вопрос можно было не задавать.

— Не твоего ума дело, сосалочка, — ответил лысый, стараясь удерживать форс, но в его голосе уже дрогнули предательские нотки испуга.

— Еще раз так меня назовешь — выкину отсюда нахрен, — сказала я. — Будешь мозги по горам собирать. Понятно?

Лысый отвел взгляд. Подойдя к шкафчику, он вынул одну из цветных коробок и бросил мне на колени. Я сняла крышку и обнаружила пестрые кирпичики рахат-лукума в сахарной пудре.

— Поешь, чего бог послал, — буркнул лысый. — Дорога долгая.

Рахат-лукум вяз в зубах, но все же это было лучше, чем ничего. Только сейчас я поняла, насколько сильно проголодалась. Когда я нервничала, на меня всегда нападал страшный жор… Когда коробка опустела, лысый посмотрел на меня по-прежнему угрюмо, но в его взгляде теперь было еле заметное любопытство.

— А говорят, наследницы бури только молнии и едят, — сказал он.

— Мы еще и по нужде ходим, — я скорчила гримаску. — Где тут гальюн?

Левая бровь лысого едва заметно дернулась. Все-таки флотский.

— Там, за шторкой, — указал он. — Как все сделаешь, щелкни по синему камню. Оно и растает.

Я поспешила воспользоваться полезным местом, и настроение мое улучшилось — насколько это было возможно в плену. Вернувшись, я увидела, что лысый улегся на ковер и расположился ко сну. Для меня был приготовлен толстый плед.