Наследница бури - Лариса Петровичева

Банка была доверху забита трехглазыми пауками. Ползучие гады пучили лупетки, перебирали ногами, но не делали попыток выбраться. Маврут запустил руку в банку, и один из пауков осторожно залез на его ладонь.

— Вот, гляди, — сказал Маврут и протянул мне паука чуть ли не под нос. Паук захлопал глазами, засучил ногами, и я почему-то подумала, что эта дрянь очень рада меня видеть. — Они не кусаются. Спинку ему погладь, вот тут, где шерсть, так он со всею дупой твой.

Я не рискнула гладить и отрицательно замотала головой.

— Старинное пиратское оружие, дарованное самой природой, — с торжественной важностью произнес Маврут. — Так-то пуккс может хоть у тебя в кармане сидеть. Семечек ему только подсыпай. А вот если его взять, пожомкать, да швырнуть, так он темной молнией бьет. На два часа вырубит с гарантией.

А вот это уже было интересно. Я боялась насекомых до колик, но возможность заполучить такое оружие показалась мне весьма заманчивой. Вот только карманов у меня не было, но я давно поняла, что шмотки — дело наживное.

Довольно скоро я почувствовала, что дракон пошел на снижение. Маврут поднялся и, выглянув из шатра, поманил меня:

— Эй, Полина! Погляди!

Осторожно добравшись до него, я высунулась наружу и увидела, что дракон величаво кружит над какими-то крошками, рассыпанными на синей скатерти. Сбоку вдруг вывалилась золотисто-розовая пуговица закатного солнца, и я поняла, что мы почти добрались до нужного места. Скатерть была морской гладью, а крошки островами. Дракон медленно снижался, острова росли. Вот они уже похожи на спины рыб, торчащие из воды. Вот спины растут, покрываются шерстью, становятся горбами невиданных чудищ. Вот уже видны бесчисленные кораблики в бухтах — сперва они кажутся соринками. А вот и белостенный замок, вцепившийся белыми пальцами в складки скалы.

Дракон с неторопливой осторожностью опустился во дворе замка, и снаружи сразу же заорали:

— Маврут, ты пустой аль с начинкой?

— С начинкой! — Маврут аккуратно, но сильно взял меня под руку и вывел из шатра.

Обитатели замка были облачены в уже знакомую мне форму офицеров герцога Макшайдера. Один из них, высокий и огненно-рыжий, помог мне спуститься с драконьей спины и со спокойной холодностью произнес:

— Добро пожаловать на Бамбур, наследница. Я Никос, комендант замка. Вы останетесь здесь до дальнейших распоряжений герцога Макшайдера. Вам запрещено покидать ваши покои, в случае применения магии мои люди откроют огонь на поражение. У вас есть ко мне вопросы?

— Мне бы руки помыть, — устало вздохнула я. — И переодеться. Сами видите, из кровати вытащили.

В подтверждение своих слов я распахнула разорванную сорочку, которую до этого старательно натягивала, скрывая тело, и загорелое лицо коменданта Никоса нервно дрогнуло. Похоже, он тоже ожидал, что я буду плакать, угрожать и заламывать руки.

Нет уж. Возьмем на вооружение методы его хозяина.

— Девчонка огонь, господин Никос, — крикнул Маврут — он до сих пор сидел на спине Гримнира, заботливо поглаживая своего любимца.

— А ты уж, небось, закусил сладеньким, — с какой-то привычной сварливостью заметил комендант. Маврут развел руками.

— Никак не можно, хозяйство отожжет и все. В прямом смысле ни хрена не будет!

Комендант покачал головой.

— Вот ты клоун, Маврут. Ладно, наследница, пойдемте.

К моему удивлению, комнатка, в которой предстояло жить, оказалась весьма уютной. Меблировка, конечно, была скромной, но всего хватало. Я подошла к окну и, выглянув наружу, увидела, что окно выходит на обрыв и море: не сбежишь, если не умеешь летать. Кучерявые барашки волн внизу были похожи на высунутые дразнящиеся языки.

— Тут мило, — сдержанно похвалила я. Никос улыбнулся краем рта и открыл шкаф: я увидела какое-то тряпье на вешалках.

— Чем богаты, наследница. Подберите себе что-нибудь. Ванная комната за той дверью. Еду вам принесут.

— Благодарю вас, господин комендант, — сказала я и сделала книксен. Никос снова улыбнулся краем рта, но глаза остались темными и мрачными.

— Вас бы выпороть, как следует, — сухо сказал он, — чтоб отбить желание паясничать. Но герцог запретил.

— Я его поблагодарю, — угрюмо заверила я и села на край кровати. — И вам спасибо за доброту, за ласку.

Комендант покачал головой и вышел. Должно быть, проклинал судьбинушку, которая повесила меня ему на шею.

— Так тебе и надо, — буркнула я, скорчила рожу закрытой двери и пошла копаться в вещах.

Два платья, обнаруженные на вешалках, были такой ширины, что при желании в них можно было упаковать десяток таких, как я. Зато застиранная мужская рубашка с когда-то щегольским кружевным воротником, темно-коричневые штаны и жилет, расшитый потускневшими золотыми нитками, пришлись мне впору.

— Сшила мамка мне штаны, не пришила помочи, — вздохнула я, крутясь перед тусклым зеркалом в новых нарядах. — Я на попу, они с попы, надоели, сволочи. Эх, тапки бы еще… Кавалерист-девице обувь тоже положена.

В дальнем углу шкафа я нашла мешок, из которого извлекла шелковые туфли с загнутыми носами. Наверно, в былые времена они принадлежали какой-нибудь гаремной красавице. Ничего, мне тоже подойдут. Все лучше, чем босиком шлепать.

Вздохнув, я вновь села на кровать, забыв о том, что собиралась помыться. Что ж за судьба такая, попадать все дальше и дальше! А вдруг Альмир не захочет меня спасать? Зачем ему навязанная жена? Он ведь может сказать судье Аврелию, что и так сделал для меня все, что мог…

Меня ведь могут и не искать. Я вдруг поняла это с невероятной, четкой остротой.

Должно быть, мне следовало расплакаться. Но грусть, наполнявшая меня, была какой-то тихой и упрямой. Она не нуждалась в слезах и криках. Я провела по лицу ладонью и отправилась в ванную.

* * *

Угрюмый паренек, который принес ужин, смотрел на меня так, словно боялся удара молнии прямиком в голову. Поставив поднос с едой на пол, он сразу же закрыл дверь, отчаянно крутя себя за ухо — должно быть, нечистого отгонял.

Я склонилась над подносом и, сняв крышку с блюда, с удовольствием убедилась, что меня не будут морить голодом. Ломтики жареной картошки, здоровенный кусок рыбы, груда квашеной капусты с морковью и луком и краюха свежего хлеба — а запивать все это великолепие полагалось клюквенным морсом!

Ну, Полинка, пируем.

Расположившись возле окна, я принялась за трапезу, глядя, как внизу плещется Гримнир. Сейчас он уже не казался ни пугающим, ни уродливым. Дракон и дракон, что мы, драконов не видали? Отсюда гигантская туша казалась легкой и изящной. Вот интересно, как нас не заметили во время перелета? Гримнир мог лететь выше облаков или над пустынными землями.

Поди знай, короче.

Я никогда не была особым ценителем рыбы. Взяв с тарелки кусок, я высунулась в окно, помотала рукой в воздухе и позвала: