Лера - Татьяна Волк

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Наконец дурацкий телефон оказался у меня в руке, но в этот момент за стеной я услышала голос Руслана.

— Холодное оружие я у вас дебилов изымаю…

У меня брови поползли на лоб от удивления. Если он отчитывает их как школьников и ещё и нож отобрал, то это что значит? Вряд ли же он это делал бы, если бы эти придурки его избили. Открыла дверь в замешательстве. Осторожно, стараясь не шуметь и не привлекать к себе внимание. Руслан стоит ко мне спиной и не видит меня, зато я представшую передо мной сцену вижу прекрасно. По моим представлениям здесь на самом деле и двух минут не прошло, а эти парни держатся кое-как за ушибленные места. Темноволосый вообще с лицом, разбитым в кровь. Да и как-то быстро попритихли. А ведь до этого столько гонору было. Покачала головой глядя на эту картину, а ещё нижнюю губу закусила, чтоб не рассмеяться из-за очередной реплики Краёва. — К девочке иначе, чем Валерия Андреевна попрошу не обращаться. А желательно вообще к ней не подходить. Уяснили для себя, утырки?!

Нет. Похоже всё-таки, что когда Чечетов эти полтора месяца так красочно расписывал мне геройства Краёва, то совсем не врал. Иначе, как объяснить, что Руслан так легко справился с несколькими «богатырями» на минималках? Сказать, что я поражена, это ничего не сказать. Но это я. А парни есть парни. Хоть и с разбитыми лицами. Но всё ещё пытаются материться.

— Да пошёл ты, еблан! — уже далеко не так уверенно выговаривает темноволосый. Нос перемазанный кровью зажал рукой, но видимо, как лидер, даже в подбитом состоянии должен держать марку и не терять позиции. Руслан хмыкнул и дал ему пинка. Ясно что у него больше не было никакого желания выяснять отношения с этими недомерками.

— Короче. Пошли на хер с этого двора, чтоб я вас тут больше не видел.

В ответ опять смачные маты, но троица всё же дружно решила последовать его "совету" и потянулась с нашей скамейки в сторону ближайшей подворотни. Руслан ещё минуту смотрел им вслед, пока я разглядывала его со спины. Моего присутствия он так и не заметил, и уже собирался уйти, когда я привлекла к себе его внимание нарочитым кашлем.

Обернулся ко мне и, похоже, пришел в недоумение из-за моего присутствия. По его мнению, я видимо сейчас должна была сидеть в своей квартире, а его тут хоть на плётки пусть режут. Тем самым ножичком, которым темноволосый ещё передо мной вертел.

— Ну, и почему домой не ушла, как я просил? Надеялась, что я уйду, а они всё ещё тебя дожидаются? — резко бросил Краёв, испортив о себе всё приятное впечатление.

Я округлила глаза и, сунув руки в карманы, осталась стоять у дверей подъезда.

Вообще-то переживала за него, а потом уже поблагодарить его хотела. Не знаю, что со мной было бы, если бы он так вовремя не появился. Я не настолько смекалистая, чтобы отделаться от трех пьяных навязчивых парней одной силой своего убеждения.

Но Руслан то ли не умеет принимать эти самые слова благодарности, то ли специалист в умении портить моменты. Какого-то невысокого он обо мне мнения раз так обо мне подумал. Поэтому и все "спасибо", которые не намажешь на хлеб и не нальёшь в стакан застряли у меня в горле.

Я же и сама часто не так пойму, и сама же и обижусь на то, что придумаю. Так что не обязательно было добавлять поводов моему воображению злиться на него. Огрызаться. Хотя разве что благодаря этому свойству своего характера не сразу сообразила, что это он так о безопасности моей переживал. Всегда же есть вероятность, что он не справится. Он ведь был один, а их несколько.

— Вообще-то нет. Но открыла тебя с новой стороны. Оказалось, что ты ещё и обожаешь драки. И вот стало интересно ты только кулаками и научился махать? Наверняка же мог просто «корочку» им показать. Вряд ли бы они с опером драться стали.

Мог понять, что меня заодно с этими придурками отчитывать было не обязательно. Но в жизни мало уметь разговаривать с кем-то. Надо ещё уметь говорить так, чтобы тебя правильно понимали. А вот именно с этим у нас кажется большие проблемы. Или ему просто нравится меня подначивать?

Руслан в ответ хмыкнул и покачал головой.

— Это такая благодарность за спасение девичьей чести у современных дам? Или это ты так намекаешь, что хочешь взять меня на перевоспитание?

Я покраснела, но, по-моему, он сам виноват, что вместо благодарности я начала говорить ему какую-то чушь. Первым моим порывом было совсем другое.

— Не все, как ты говоришь «корочкам», доверяют сейчас, — пожал плечами Руслан и повертел перед собой поврежденную руку. На стертых костяшках пальцев была кровь. Во мне проснулась совесть, и я решила перевести разговор в мирное русло. Мне действительно жаль, что так получилось, вот я и проявила сочувствие:

— Больно?

Краёв повернулся ко мне и остановил внимательный взгляд на моих губах. Что-там интересного? Кажется, ничего не должно быть, только от его взгляда внизу живота опять так тепло стало. И стук сердца кажется таким громким, что кажется его вся улица должна слышать.

— Ещё немного, и я приму это за сочувствие. А если я скажу тебе, что да, больно, мне за это что-то будет?

Слова кажутся такими тяжелыми. Ворочаются на языке будто имеют вес. А ещё смущение заливает щеки румянцем. Я веду себя как ребёнок с ним. Именно с ним. Чувствую себя маленькой. Глупой и слабой. Просто девочкой-девочкой. Меня саму это злит, но по-другому почему-то не получается.

— Корыстный какой, — фыркаю вместо нормального ответа. Берусь рукой за ручку двери, и сама не понимаю, как наш разговор заходит в такое русло, где я как какая-то пятнадцатилетняя, если не младше, болтаю этой дурацкой дверью и веду себя как одна из тех, которым и хочется и колется. Только Руслан по сравнению со мной уже взрослый мужик и его эти мои попытки наладить с ним хоть какой-то контакт скорее забавляют, чем он это всё всерьёз воспринимает.

— А ты такая дерзкая стала будто свой смелометр наконец апгрейдила, — его губы тянутся в ироничной улыбке. А глаза с чертятами внимательно следят за моей реакцией.

— Почему стала? Я всегда такой была, — я пожимаю плечами и напоминаю, что он вообще-то не слишком стремился со мной по всем правилам знакомиться. Разузнать, что я толком из себя представляю. — Просто перед тем, как меня пленницей подвальной делать, ты особенностями моего вредного характера не удосужился поинтересоваться.