Чужестранка в гареме - Патриция Грассо

Может быть, ее кузина права. Принц действительно намного красивее хорька, а королева может выбрать ей в мужья еще более отвратительного человека, чем Фужер. Если уж она привязана к одному концу его проклятой цепи, то к другому незаметно для себя оказался привязан сам принц.

Господи, и о чем она только думает? Она никогда не покорится неверному.

Хедер отбросила с лица черную вуаль. Затем она сбросила с себя яшмак и наступила на него. Плюхнувшись на кровать, она принялась чистить шаровары принца, предаваясь невеселым мыслям о будущем.

К концу дня в каюту вошел Халид, неся в руках поднос с едой. Девушка стояла у иллюминатора и смотрела куда-то вдаль. Может, она продумывала очередной план побега?

– Я почистила ваши шаровары, – проговорила она, обернувшись.

– Иди поешь, – отозвался Халид, поставив поднос на стол.

– Я не голодна.

– Когда я не даю тебе еды, ты обвиняешь меня в том, что я морю тебя голодом, – сказал Халид. – Когда я приношу тебе поднос, ты отказываешься есть. Ну что ж, еды больше не будет до тех пор, пока я не закончу свои дела в Стамбуле и не вернусь домой.

– Я покушаю.

– Я знаю, что ты не любишь есть в одиночестве, – сказал Халид, усевшись на другой стул.

Хедер подняла взгляд от тарелки.

– Когда меня отпустят? – спросила она.

– А сколько ты еще собираешься прожить на этом свете? – вопросом на вопрос ответил Халид.

Его самодовольная улыбка несказанно раздражала Хедер.

– Так вы собираетесь сделать меня своей рабыней?

– Ничего я не собираюсь. Я уже сделал это.

– Я не намерена быть еще одной женщиной в вашем гареме, – заявила Хедер.

– У меня нет гарема, – ответил Халид.

– Почему? – удивилась Хедер. Кузина рассказывала ей, что у мужчин в этой стране на содержании много женщин.

– Сейчас мое сердце не занято ни одной женщиной, – ответил принц.

– Ну разумеется, и та несчастная женщина, которая дала вам жизнь, тоже ничего для вас не значит, – горько проговорила Хедер.

Халид молча встал из-за стола и, подойдя к двери, обернулся, чтобы сказать:

– Леди, у меня нет сердца.

Дверь шумно захлопнулась за его спиной.

Наверное, у такого чудовища вовсе нет никакой матери, подумала Хедер.

Стоя на палубе, Халид ждал, пока на горизонте появится Стамбул. Вид Золотого Рога и дядиного дворца всегда волновал его воображение. Отбросив мысли о прекрасной, но слишком уж прямолинейной пленнице, он сосредоточился на том, кто мог желать смерти его двоюродному брату. Было ли покушение случайностью, актом больного фанатизма? Или же существует некий тайный план? Мурад рассчитывает, что брат сумеет открыть правду.

Кто ждет его во дворце Топкапы? Мурад, да. На карту поставлены его жизнь и будущее империи. Нур-у-Бану? Жизнь ее единственного сына оказалась под угрозой. Султан Селим? Вполне возможно, если только накануне он не совершил обильного возлияния. Мирима? Что за вопрос? Халид заранее знал, что найдет мать там, где плетутся интриги и ведется борьба за власть.

Вернувшись в каюту, Халид услышал стоны девушки. Ее снова терзали ночные кошмары.

– Проснись, – позвал Халид, сжав ее в объятиях. Хедер открыла глаза и сфокусировала взгляд на Халиде.

На лбу и верхней губе выступили капельки пота. Не думая, Хедер прижалась к твердой мужской груди, умоляя о поддержке.

«Несмотря на то, что произошло между нами, она ищет участия во мне», – подумал Халид. Чувство вины за то, что он собирался сделать, сдавило ему сердце.

– Если мне придется отлучиться, на страже у двери останется Рашид, – проговорил принц, успокаивающе поглаживая ее по спине. Отпустив девушку, он достал золотую цепь.

– Не привязывайте меня! – воскликнула Хедер. – Дверь закрыта, а больше здесь бежать некуда. К тому же я не умею плавать.

Опустившись на край кровати, Халид поднял ее лицо за подбородок и заглянул в обезоруживающие изумрудные глаза.

– Ты достаточно миниатюрна для того, чтобы пролезть через иллюминатор и утопиться назло мне. На морском дне лежит немало юных дев. Я не хочу, чтобы ты разделила с ними могилу.

Хедер вздернула нос:

– Не льстите себе. Ради вас я на такое не пойду.

– Неужели?

– Делайте что хотите, – проговорила Хедер, закрыв глаза. Бледная и дрожащая, она протянула ему руку.

Как агнец на заклание, невольно подумал Халид, заметив обреченное выражение лица девушки. Потом взгляд его опустился на ее подрагивающие руки. Пробормотав себе под нос проклятие, принц отбросил цепь и притянул Хедер к груди.

Изумрудные глаза девушки расширились от изумления, но возможности вырваться у нее уже не было.

Халид завладел ее губами в страстном требовательном поцелуе, от которого у нее захватило дух и закружилась голова. Его настойчивые губы приоткрыли ей рот, пропуская вперед язык.

От первого поцелуя все ее тело словно горело в огне. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Хедер обвила руками его шею и ответила на поцелуй со всей силой страсти.

Разомкнув объятия, Халид удовлетворенно вгляделся в ее смущенное лицо.

– Обещай мне, что ты не причинишь себе вреда, – хрипло и взволнованно прошептал он.

– Клянусь, – проговорила Хедер и закрыла глаза, ожидая еще одного поцелуя.

Мягко улыбнувшись, Халид прижал ладонь к ее пылающей щеке. А потом встал и вышел из каюты.

Потрясенная девушка опустилась на кровать и провела по губам кончиками пальцев. Первый настоящий поцелуй. Хедер закрыла глаза, мечтательно вздохнула и попыталась возродить непередаваемое ощущение.

В следующее мгновение она покраснела от стыда. Господи! Этот мерзавец поцеловал ее, и ей понравилось! Мало того, она стонала и хотела большего. Он на всех женщин так действует или только на нее? Как она теперь будет смотреть ему в глаза?

Когда Халид сошел с корабля, заходящее солнце окрасило западный небосклон в легкий фиолетовый оттенок. Спустившись в шлюпку, он наконец увидел зрелище, никогда не оставлявшее его равнодушным, – устремленные в небо минареты Стамбула, города тайн и интриг. Халид не собирался ехать в сам город. Он приказал гребцам отвезти его прямо во дворец к дяде.

Дворец Топкапы стоял на возвышении с видом на Золотой Рог, пролив Босфор и Мраморное море. Само название на турецком языке значило «пушечное дуло», и по обе стороны от входа высились громадные пушки. Месторасположение и сложная фортификационная система делали дворец практически неуязвимым. Халид окинул взглядом приближающийся дворец Топкапы. В неверном сумеречном свете он различал квадратные башни бань и восьмиугольные башни гарема.