Мертвые души - Анжела Марсонс

Македонка прищурила глаза.

Том посчитал это признаком коммуникационной проблемы, но Ким знала доктора гораздо лучше, чем он, и понимала, что Тревис нарывается.

– Я имею в виду телосложение, – пояснил детектив.

– Я поняла ваш вопрос, сержант, но не понимаю, почему вы задаете его именно сейчас, – откликнулась Эй.

– Потому что последний специалист по костям, с которым я работал, мог рассказать о телосложении, основываясь на размере и толщине костей.

Ким так и подмывало спросить коллегу, хочет ли он получить свои яйца в подарочной упаковке, или как?

– Значит, ваш специалист – елдоголовый, – просто сказала доктор.

Стоун подозревала, что она хотела сказать «придурок». Впрочем, смысл у нее получился тот же[44].

– Более толстые кости могут указывать на хорошо развитую мускулатуру, но это необязательно, потому что их толщина зависит также от питания и от физической нагрузки, – объяснила археолог. – Так что ваш так называемый специалист тыкал пальцем в небо. А я привожу вам факты, оставляя тыканье на ваше усмотрение.

С этими словами доктор Эй встала прямо перед Тревисом. Разница в росте между ними вызывала смех. Чтобы посмотреть ему в глаза, археологу пришлось откинуть голову почти на семьдесят градусов назад.

Ким эта сцена напомнила чихуахуа[45], лающую на добермана. Собаки ведь не понимают концепции собственного роста. Впервые в жизни Стоун пожалела Тома.

Она встала между ними, как рефери в боксерском поединке.

– А еще что-нибудь можете сказать, доктор Эй?

Македонка в последний раз окинула взглядом Тревиса и сделала шаг назад. Ким не удивилась бы, если б услышала ее рычание.

– А вот и доставка на дом! – воскликнула археолог, увидев, как раскрылась дверь.

Однако в нее вошел не разносчик пиццы. Вошли двое техников, каждый из которых нес белую коробку. Тот, что был пониже, держал под мышкой букет ярких цветов.

– Цветы, Тимоти? – нахмурилась Эй.

– Марина сказала, чтобы я принес их сюда, – сказал мужчина, кивая в сторону каталок. – Их приволок мистер Прис.

– Дейл Прис принес цветы? – удивилась Ким, вскинув голову. Землевладелец не показался ей человеком, способным на такие подвиги.

– Нет, этот представился как Барт, – покачал головой Тимоти. – Безобидный такой. Помолился и ушел, как только мы его об этом попросили.

– И вы передвинули цветы сюда? – уточнила доктор Эй.

– Чтобы они были рядом с жертвами, – Тимоти кивнул в сторону каталок с костями.

Доктор покачала головой.

– Цветы нужны на могиле, – сказала она. – Но хватит об этом. У кого череп?

Первый из вошедших техников покачал головой и поставил свою коробку на металлический стол.

– Марина сказала, что сначала вы должны посмотреть вот на это, – сказал он, снимая крышку и протягивая Эй самый маленький из возможных пакетов для сбора вещественных доказательств, который был величиной всего с квадратный дюйм.

Стоун и Тревис наклонились вперед, когда доктор поднесла пакетик к свету.

– Грязь? – недоверчиво спросила она, повышая голос. – Mame mu ebam[46], мне ее и так хватает, Тимоти! – В ее голосе слышалось нетерпение.

– А вы посмотрите повнимательнее, – спокойно произнес мужчина; было видно, что он уже привык к македонским вспышкам гнева своей начальницы.

Доктор схватила со стола лупу и с сопением пригляделась. Глубокая морщина у нее на лбу уступила место удивленному выражению лица, как будто она увидела перед собой компьютерную графику.

– Этого не может быть! – выдохнула доктор Эй.

– Что там? – в унисон спросили детективы.

– Нитка… – Археолог явно была поражена.

– Этого не может быть, – сказала Ким, только потом сообразив, что в точности повторила ее слова.

Качая головой, доктор Эй вернула пакет на стол.

– А вы что, не откроете его? – спросила Стоун. Любая дополнительная информация пришлась бы им сейчас очень кстати.

Доктор отрицательно покачала головой.

– Мы отправим это в лабораторию. Ведь если это единственная нитка, то мы должны выжать из нее все возможное.

Ким согласно кивнула. В морге действительно не было всей необходимой им аппаратуры. В лаборатории получится дольше, но надежнее.

Тимоти достал еще один пакет, больше по размерам, в котором находилась одна длинная кость, и протянул его археологу.

– После этого велено показать вам вот это.

Доктор Эй повертела пакет в руках, а потом поднесла его к свету. Луч прошел прямо сквозь нижнюю часть кости ноги. В ней виднелась аккуратная дырка.

Археолог посмотрела на Ким.

Детектив кивнула и одновременно выдохнула.

Она точно знала, что ей показывают.

Такую дыру могла проделать только пуля.

Стейси вошла в кафе и погрузилась в ни с чем не сравнимое амбре дешевого жира.

Это кафе было расположено в стороне от Дадли-Хай-стрит, и в нем последние двадцать лет жарили картошку для народа. Впервые Вуд почтила это заведение своим посещением, еще когда была тинейджером – в те времена в Дадли было почти нечем заняться дождливыми субботними вечерами, когда гасли витрины магазинов.

В этом же месте она впервые задумалась о самоубийстве.

За эти годы забегаловка поменяла множество хозяев, но декор заведения и меню остались неизменными. Несколько постоянных посетителей находились на своих местах, а любимый столик Стейси был свободен.

За столиком у окна располагался Хэнк Браун. Почти все свои вечера он проводил здесь, в «Беттиз Байт». Его жена, с которой он прожил тридцать семь лет, умерла, и теперь Хэнк приходил в кафе несколько вечеров в неделю, чтобы поесть горяченького. Однажды Вуд сдуру улыбнулась ему. Последовавший за этим час она не забудет никогда…

– Привет, Стейси. Что принести – подогретый кекс к чаю или диетическую «Коку»? – спросила официантка по имени Присцилла.

Констебль кивнула и достала кошелек. По ее теории, можно было или съесть кекс, или выпить «Кока-Колу». Однажды она уже пожертвовала «Кокой», чтобы намазать маслом теплое благоухающее тесто. Однако, получив вместе с этим положенную чашку чая, поверхность которого была покрыта пленкой жира, девушка навсегда перешла на напитки в закупоренных бутылках.