Мое безумие - Калья Рид

– Но ты ведь не беременна? – спросил он, как говорится, в лоб.

Моя улыбка померкла.

– Нет.

Что это был за вопрос и почему он как будто обрадовался? Его реакция лишь подстегнула мою боль. Я моментально заняла оборонительную позицию.

Не говоря ни слова, я вышла из комнаты. В таком пустом пространстве звук моих шагов эхом отлетал от стен. Я поспешила вниз по лестнице. Уэс бросился за мной по пятам.

– Виктория!

Я замерла на месте и повернула голову.

– Что?

Уэс остановился на две ступеньки выше меня и ухватился за стену и перила.

– Что с тобой не так?

– Что не так? – Я ошарашенно посмотрела на него. – Ты просто просиял, когда я сказала, что не беременна. И ты знаешь, как я хочу ребенка.

Похоже, мои слова задели его за живое. Как будто мы никогда не обсуждали будущих детей. Как будто все мои попытки бросить работу были напрасны.

– Забеременеть в одночасье нельзя. На это может потребоваться время.

– Я знаю, – процедила я сквозь зубы. – Но ты как будто обрадовался!

В пустом доме мои слова отлетали от стен эхом, как будто подтверждая мою точку зрения.

Его губы сложились в тонкую линию. В моих глазах это не должно было перерасти в ссору. Ссориться можно из-за денег или вещей. Но не из-за детей. Он провел рукой по волосам.

– Я пока еще не дозрел до этой идеи, понятно?

– Но всего два месяца назад ты сказал, что мы можем попытаться зачать ребенка. Я не тянула тебя за язык!

– В каком-то смысле тянула. Ты отказывалась оставить эту тему.

Мне было нечего на это сказать. Было ясно одно: каждый из нас сделал из разговора о детях собственные выводы. На первом этаже рабочие пытались незаметно уйти из эпицентра бури. Я ни капли их не винила. Я бы предпочла уйти с ними.

Уэс спустился по ступенькам и встал рядом со мной.

– Разве не достаточно того, что я готов обсуждать идею ребенка?

– Нет. Не достаточно. Рождение ребенка – не покупка машины. Его нельзя обменять на нового, если он тебе не понравится. Это нечто иное.

У меня на глазах его лицо перекосилось от гнева. Его собственные глаза пылали яростью. Его кулак пролетел всего в нескольких дюймах от моей головы и врезался в фанеру рядом со мной. Я машинально прикрыла голову и поспешила вниз по ступеням, а потом испуганно посмотрела на Уэса.

Он посмотрел на уже треснувший кусок фанеры, затем на свой кулак. Похоже, он был потрясен не меньше меня. Он встретился со мной взглядом, и я увидела его лицо – дикое, неистовое, испуганное.

Он бросился вниз по лестнице. Мне стоило немалых усилий, чтобы не отпрянуть назад, прочь от него. В доме воцарилась тишина. В нашу сторону смотрели все строители.

– Извини, – прошептал Уэс и притянул меня к себе. Его руки обняли мои плечи. Мое тело было твердым, как дерево.

Уэс отстранился и взял в ладони мое лицо. Он улыбнулся, но, увы, его улыбка не произвела обычного эффекта.

– Извини, Виктория. Я действительно психанул. Ты знаешь, я люблю тебя. Я тебя люблю.

Я медленно, почти как робот, обняла его. Уэс мгновенно успокоился.

Я не знала, что только что произошло. Но меня это вздернуло. И здорово напугало.

– Мы можем создавать в этом доме воспоминания. Воспоминания, которые останутся с нами до самой смерти. Ты мне веришь? – спросил Уэс.

Я кивнула, но это была реакция вроде коленного рефлекса.

– Непременно. Непременно, – повторял он мне в макушку снова и снова. – Тебе нужен красивый сад? Я позвоню садовнику, и он начнет работы на заднем дворе. Мы сделаем комнату рядом с нашей детской. Что угодно. Все, что ты хочешь.

Обещания сыпались, как из рога изобилия, но моя уверенность в том, что я знаю мужа как свои пять пальцев, дала трещину. Я понятия не имела, что произошло несколько минут назад, и, черт побери, я понятия не имела, как сделать так, чтобы это никогда больше не повторилось.

Сентябрь 2013 года

– Смотри не разбей! Он хрупкий!

Уэс взглянул на меня.

– Это просто цветочный горшок, Виктория. Если я его разобью, мы купим новый.

Я прикусила язык. Мы? Почему он сказал «мы», если мы оба знали: этот цветочный горшок пойду и куплю я? Так было с тех пор, как мы взялись за строительство дома. Я думала, что мы определимся с деталями вместе, начиная от таких простых вещей, как ручки для кухонных шкафов, и заканчивая количеством книжных полок в его кабинете.

Я действительно думала, что этот дом станет нашим главным делом. Он должен был стать домом нашей мечты, так почему же Уэс не вкладывал в него столько же усилий, сколько вкладывала я?

Впрочем, это была наименьшая из моих проблем. Раньше мы с Уэсом жаждали поскорее оказаться наедине, пользовались любой минуткой, чтобы побыть вдвоем, но теперь в нем было лишь нетерпение.

Что отнюдь не радовало. Он как будто отсчитывал часы до той минуты, когда сможет поскорее уйти от меня. Я тотчас нашла причину в его загруженности на работе, в том, какой неподъемный груз забот он взвалил на собственные плечи.

Он сказал мне, что это все из-за работы. Из-за сверхурочных часов. Усилившейся нагрузки. Когда же я предложила, что, может, ему стоит как-то разгрузить себя, он сердито посмотрел на меня и сказал:

– Как, по-твоему, я обеспечиваю всю эту идеальную жизнь, о которой ты мечтаешь?

Дом предназначался для нашей семьи. По крайней мере, я так думала. Но вот он здесь, он помогает мне приобрести садовый инвентарь. Наконец мы снова одни. Не хотелось бы омрачать эти мгновения.

На заднем дворе пока ничего не было, но я видела, каким он может стать. Мое воображение рисовало каменную дорожку, цветы и аккуратно подстриженные живые изгороди. Возле могучих дубов на самом краю участка будут стоять садовые стулья. Но самой лучшей его чертой было вишневое дерево. Прямо сейчас оно было в полном цвету. Бледно-розовые бутоны как будто плыли в море зелени. На фоне строительной площадки это было восхитительное зрелище.

Я не могла дождаться приезда садовника.

Хотя я и обижалась на Уэса за то, что он фактически отстранился от принятия решений по обустройству дома, я с радостью взялась за поиски садовника. Вариантов было много, но в конечном итоге я остановилась на Рене Дэвери. Ее личный бизнес представлял собой нечто среднее между цветочным магазином и бюро по разработке ландшафтного дизайна. Тейлор однажды обмолвилась, что у Рене были самые красивые цветочные композиции.

Осторожно поставив цветочный горшок под вишневое дерево, Уэс отряхнул руки и выпрямился.

– Мне пора, – сказал он. – Какие у тебя на сегодня планы?