Спецназ своих не бросает - Александр Тамоников

— Возможно, но комбат действовал по инструкции штаба бригады!

— И в итоге получил шестнадцать трупов!

— Боевики могли пустить заряд и на территорию части. Дальности от кишлака им хватило бы.

— Так почему они не сделали этого? Ведь обстрел части привел бы к более существенным потерям среди личного состава батальона? Но моджахеды обстреливают патруль! Где логика?

— Ты это у меня спрашиваешь, Игорь? Логику террористов понять трудно, иногда невозможно, поэтому им и удаются их варварские акты!

— Но тебе же удавалось переигрывать противника?

Джонсон внимательно посмотрел на российского майора:

— Что имеешь в виду?

— Уничтожение лидеров преступных группировок в ресторане одного из мегаполисов США!

— Ты неплохо проинформирован!

— Твои же начальники и проинформировали об акции в «Лунном кратере», где ты лично завалил брата самого Абделя!

— Моему начальству следовало бы почаще держать язык за зубами! Да, тогда мне, точнее подчиненной мне группе, удалось скрытно устроить засаду на местных бандитов и эмиссара Абделя, Селима, но то было в Штатах, в городе. Здесь совсем другое дело!

Вьюжин указал на карту:

— Ладно! Вернемся к делам насущным! Продолжай, Крис.

Джонсон вернулся к карте, поставив на коротком удалении от большей окружности два креста, обведя их.

— Здесь заброшенный кишлак. Он находится от части на удалении в двенадцать километров. Оттуда начальник патруля выходил на связь с батальоном для предпоследнего в ходе патрулирования, промежуточного доклада. Дайро 9 августа вышел на связь, находясь у кишлака, и доложил, что у него все спокойно. После чего, договорившись с дежурным не выходить на связь из шестикилометровой зоны, сержант замолчал навсегда.

— Что представляет собой брошенный кишлак? — спросил Вьюжин. — Там могли спрятаться моджахеды?

— Как понимаешь, лично я кишлак не видел, но по рассказу Гректона — развалины, ни единого сохранившегося здания!

— Разведка батальона проверяла его? Саперы минировали?

— В этом была какая-то необходимость?

— Крис! Ты имеешь представление о том, что представляют собой афганские селения?

— В общих чертах!

— То-то и оно, что в общих. Гректон тоже имеет о них поверхностные знания?

— О чем ты, Игорь?

— О том, что в кишлаках и на равнине существует разветвленная сеть колодцев и подземных, скажем так, коммуникаций, включая водопроводы, а кое-где и канализацию. И если на поверхности здания разрушены, это не говорит о том, что кишлак непригоден для того, чтобы в нем мог укрыться довольно крупный отряд боевиков. Кочевники под землю не полезут. Колодцами воспользуются, да и в подземелье им делать нечего. Их среда — равнина. А вот моджахедам на равнине делать нечего, им подземелье — дом родной.

— Не зря тебя прислали помогать нам! — улыбнулся Джонсон и продолжил: — Я думал над тем, где моджахеды могли иметь надежное укрытие, и пришел к следующему выводу. В тридцати километрах от брошенного кишлака находится довольно крупное для этих мест селение Халат. Недалеко от него каньон, а южнее — русло реки Гильменд, берега которой покрыты широкой и густой полосой кустарника. Так вот, если боевиков было трое или четверо, то они, бросив машину, скорее всего джип, спокойно могли укрыться и в Халате и у Гильменда. До наступления темного времени суток, даже если комбат решился провести зачистку этого направления, он ничего не добился бы! А ночью моджахеды ушли бы дальше!

Вьюжин согласился:

— Такой вариант возможен. С Халатом и Гильмендом ясно, какие еще могли быть пути отхода от кишлака у духов?

— Только на север по равнине к каравану, вставшему здесь недавно на стоянку. Но они вряд ли пошли бы по открытой местности.

И с этим согласился командир российского спецназа:

— Ты прав! Тем более они не могли двинуться и на запад, в обход батальона, рискуя нарваться на поднятые по тревоге роты части. Хотя… на равнину бандиты пойти могли, но при условии, что где-то имели возможность бросить джип и их ждал караван кочевников. Джип нам надо найти, или машину, или ее, что скорее всего, останки. А посему сегодня же нужно прочесать территорию равнины или пробить северное направление, а также «зачистить» Халат с близлежащим к нему районом русла Гильменда, не забывая, естественно, каньон! Для этого придется разделиться. Так как у вас довольно слабые знания в части, касающейся того, что собой представляют афганские селения, то свою группу, Крис, ты поведешь на север! Я же осмотрю Халат и его окрестности. Возможно, что-то мы уже сегодня найдем. Разделимся после того, как вместе осмотрим брошенный кишлак. Согласен?

Джонсон кивнул:

— Согласен! Связь поддерживаем постоянно?

— По необходимости! Но поддерживаем! А посему первым делом сведем друг с другом штатных связистов, дабы настроили станции на закрытую волну!

— Разумно! Определим и позывные, я — Джон, ты, скажем, Зверобой.

— Зверобой? Отчего не Чингачгук?

— Можешь сменить позывной.

— Зачем же? Зверобой так Зверобой! У тебя второй экземпляр карты есть?

— Да, конечно!

Кристофер извлек из планшета еще одну карту, точную копию той, над которой работали офицеры.

Вьюжин потянулся:

— Что ж! Сейчас не мешало бы позавтракать, решить вопрос с техникой, связью, взаимодействием с батальоном и можно начинать выполнение поставленной задачи. Кстати, Гректон говорил, что мы позавтракаем отдельно!

Джонсон взял со стола станцию комбата:

— Сейчас я вызову его!

Связавшись с Гректоном и сказав, что совещание спецназа закончено, Кристофер отключил рацию:

— Думаю, нам недолго ждать завтрака!

— Это хорошо!

Джонсон улыбнулся:

— А ты настоящий профи, Игорь. Не думал, что так легко войдем в контакт!

— Одно дело делаем, Крис! Ты тоже мужик ничего, сработаемся!

— Сработаемся, Игорь! Последний вопрос, возвращение по согласованию или в автономном режиме после выполнения разведывательных мероприятий?

— Только по согласованию! Теперь, Крис, мы все с тобой должны делать по взаимному согласованию!

Джонсон вновь улыбнулся. А Вьюжин спросил:

— Я сказал что-то смешное?

— Да нет! Просто мой генерал на инструктаже перед вылетом сюда на вопрос, кто из нас с тобой будет старшим, ответил, что я, так как операция наша, а на деле получается наоборот. Игру ведешь ты.

— И у американского майора на этот счет есть особое мнение?

Кристофер ответил: