Жизнь вопреки - Евгения Михайлова

В тот вечер Светлана вернулась домой около десяти вечера. В темном дворе привычно посмотрела на окно их кухни на пятом этаже. Оно было освещено. Окна обеих комнат выходили на другую сторону. Там, за невысокой оградой, был маленький и запущенный дикий сад. Старые вишни и яблони, кусты малины. Светлана поднялась по лестнице, открыла дверь квартиры. Свет горел не только в кухне, но и в гостиной. Света не обнаружила мать ни в комнате, ни в кухне, заглянула в темную спальню: может, спит? Затем в ванную, туалет. Вернулась в прихожую, чтобы посмотреть, на месте ли куртка и сапоги Инны, в которых она выходила на прогулки. Одежда была на месте. На столе в кухне стояла кружка с остатками кофе, она была еще теплой.

Света пересекла гостиную и толкнула балконную дверь, которую они большую часть года держали приоткрытой: у них слишком сильно топили. Балкон был старый, неосвещаемый, с прогнившим металлическим каркасом, на котором кое-как держался облупленный и грязный пластиковый барьер. Света стояла на окаменевших ногах и в безумном ужасе смотрела на рваную дыру в этом грязно-желтом пластике. Но этого же не может быть… Мама не могла быть такой неосторожной. Она всегда говорила, что у них аварийный балкон… Света смотрела вниз, в темень садика, боясь дотронуться до обломков разрушенного барьера. Нет, там, конечно, никого нет. Это какое-то жуткое недоразумение.

Она слетела по лестнице в одних чулках, перелезла через низкую ограду. Дошла по грязи и мусору до места, которое соответствовало их окнам. И наткнулась на тело матери. Инна лежала на спине, раскинув руки. Была еще теплой, но пульса найти не удалось, сердце не билось. А руки Светы, которыми она пыталась поднять голову матери, утонули в крови. Мама упала на камень. Светлана возвращалась в квартиру, цепляясь окровавленными руками за перила лестницы, временами вообще ползла на четвереньках. В доме царила полная тишина. Соседи рано ложились спать. Света добралась до сумки, позвонила в полицию. Сидела на полу перед открытой дверью и ждала, как в ночном кошмаре, который не может закончиться.

Следующий этап стал, несомненно, самым жестоким и страшным в ее равномерно несчастливой жизни. Хотелось бежать от этого ада и ужаса хоть в смерть. И не потому, что Свете было жалко маму. Это само собой: Света очень много читала и знала, какую страшную боль успевает пережить перед смертью жертва падения с высоты. И душа дочери мучилась и тосковала, когда она думала о том, как родное тело разрывала эта беспощадная боль-убийца.

Но ужас был в другом. Светлана стала единственной подозреваемой в умышленном или непредумышленном убийстве матери. Все свидетели-соседи показали, что к ним крайне редко приходили другие люди, если не считать работников коммунальных служб и курьеров. Следователь обнаружил в квартире свежие следы мужских ботинок и узнал, что Инна Васильевна вызывала слесаря по поводу засора в кухне, он приходил, уходил, затем привел подмогу – еще двух слесарей. Под вечер приходил курьер из интернет-магазина. Всех нашли и опросили. Камеры слежения в аварийном доме не было. Все приходили засветло. В десять вечера вернулась домой Светлана, открыла дверь своим ключом… А Инна Васильвна выпала с балкона на спину, как это бывает при драке и сопротивлении, примерно в такое же время. Эксперт установил время смерти: двадцать один – двадцать два часа. Все соседи в это время или спали, или смотрели телевизор и ничего не слышали. И никто не смог подтвердить, пришла ли Света в десять или раньше. Но о громких скандалах едва не каждый день свидетели сообщили.

– Светлана Александровна, – утомленно и, как казалось Свете, брезгливо говорил следователь Сидоров, – вы пытаетесь отрицать очевидное. Вам же было бы проще, если бы вы признали вину и назвали смягчающие обстоятельства. Аффект, к примеру. Этот ваш гнилой балкон, вы не хотели толкнуть мать так сильно. Или хотели? Мы предоставим вам бесплатного адвоката, и он поможет доказать отсутствие умысла. Может, начнем все же работать? Вы идете навстречу нам, мы – вам. Налицо мотив – неприязненные отношения, немалая сумма на банковском счете вашей матери. Ну, и квартира, какая ни есть. Скоро получите новую. А это все уже очень серьезное обвинение. И мотив уже корыстный. Это все будет работать против вас. Если вы не примете нашу помощь. Речь о такой, единственно возможной сделке, трудно не понять. А сроки очень разные.

– Я понятия не имею, сколько у мамы денег на счете, – прошептала Света. – Нет, я не признаюсь в том, чего не совершала, хоть пытайте. И ваш бесплатный адвокат мне не нужен. Я сама хочу знакомиться с материалами дела, с заключениями экспертов и с теми уликами, которые у вас есть на меня. Вы ведь их ищете только на меня? Значит, только я и могу разрушить сфабрикованное обвинение.

– У вас есть подобный опыт? – с откровенно презрительной ухмылкой спросил следователь.

– Да, – уверенно ответила Света. – Я очень много читаю, в том числе и профессиональную литературу. И я, вообще-то, работаю в газете. Пока мои коллеги еще не в курсе, но если я решу предать что-то огласке, то это произойдет.

– Как же вы все достали со своей оглаской! – почти выплюнул Сидоров. – Как дети малые… Мы на нее так можем ответить, как никому не снилось. Но ладно. Ты не политическая, дело простое… Давай, защищайся.

С этого разговора все изменилось. Света круглосуточно анализировала, проверяла и вычисляла все факты следствия. Находила ответы в разных источниках. Делала почти криминалистические открытия. Она никому ничего не рассказывала на работе, кроме общей ситуации. «Маму, видимо, столкнули с балкона. Подозреваются все, в том числе я».

А потом у Сидорова появились другие, более перспективные дела, более богатые жертвы или подозреваемые. Он явно потерял интерес к Светлане Птицыной. Согласился с тем, что прямых улик против нее нет.

– Но, гражданка Птицына, момент истины иногда приходит, когда его не ждешь. Так что обвинения нет, но дело не закрыто. Пусть повисит.

Честная Светлана всем дословно передала его слова. И очень быстро поняла, куда и как она попала. Обвиняемая – это человек, с которым все ясно: суд решит, виновна или нет. Просто обвиненная, которая ловко сумела отбиться от официального обвинения и суда, – это клеймо, которое может никогда не смыться. Ты на всю жизнь останешься для людей той, что убила родную мать, но этого просто не доказали. Светлана и сама бы не смогла такому человеку подать руки.

Жить с этим стало совсем невозможно. Смотреть на людей – страшно. Ждать полгода и пойти за этим чертовым счетом, переводить на себя квартиру – и знать, что всему свету кажется: это поведение преступника, – вот где ад.

И однажды вечером, когда главный криминальный репортер газеты принес свой, как всегда, срочный материал в номер, Света умоляюще произнесла:

– Ваня, мне нужно с тобой посоветоваться. Еле решилась, если честно. В общем, ситуация такая, что мне нужен кто-то, кто мог бы расследовать дело. Это гибель моей матери. Тебя, конечно, удивляет, что…

– Ради бога, Светка. Кого это теперь удивляет? Они не расследуют сами, если ты об этом. Пиши телефон. Зовут Сергей Кольцов, частный детектив и мой незаменимый помощник в расследованиях. Скажи – от меня. Если с деньгами проблема, дам в долг. И рассказывай, конечно. Вдруг вообще сенсацию слепим. Удачи.