100-долларовое правительство. А если цена на нефть упадет? - Михаил Делягин

Но она решит проблему на год, на два, максимум на три. То есть это не кардинальное решение, это способ оттянуть время, продлить агонию на самом деле. Потому что сейчас, когда… Да, иностранное оборудование дороже. Но когда люди смотрят на сервис, когда люди смотрят на оборудование в целом, на качество, то компанию стараются выбирать иностранную. Потому что если учитывать качество обслуживания, если учитывать ремонт и все остальное, то оно на срок службы, оборудование, окажется дешевле.

То есть вариант простой: или модернизировать российских производителей. Сами себя они модернизировать не смогут, это стратегическая отрасль, придется заниматься этим государству. Или закрыть отрасль к чертовой матери. Не понятно, что делать с рабочими. Но самое главное — садиться на критическую зависимость. Потому что после этого нам абсолютно справедливо говорят, что «ребята, у вас нет демократии, и мы вам поставки бурового оборудования прекращаем, идите лесом!».

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Класс.

М. ДЕЛЯГИН: И понятно, что здесь выбора нет. Вместо модернизации наше государство действует в стиле начала 90-х годов. То есть оно говорит: «Так, мы ничего делать не хотим, мы ни о чем думать не желаем, у нас нет специалистов, у нас (ну это, естественно, подразумевается) одни коррупционеры. Поэтому чего там хотят лоббисты? Вот этого? Отлично, мы вам дадим, и чтобы пару лет о вас не было ничего слышно». Все. То есть это страусиная политика прятания головы даже не в песок, а в асфальт. И она обернется большими проблемами.

Причем она абсолютно не соответствует всей официальной риторике. Понимаете, когда господин Путин повторяет, и не кого-нибудь, не любимого Махатму Ганди, а дословно повторяет Ходорковского. Ходорковский первый заговорил о необходимости реиндустриализации Российской Федерации. И если после этого об этом заговорил Путин, то, извините, это значит, что, по крайней мере, в одной голове эта мысль есть.

Но они неспособны руководить ничем, они неспособны руководить собственными структурами. Более того, сейчас рассыпается эта Комиссия Таможенного союза. Она переформатируется в нечто при Евразийском экономическом союзе, про которого никто не знает, что это такое, и есть большая вероятность, что с присоединением России к ВТО Таможенный союз закончится. И присоединение России к ВТО может привести к тому, что даже это решение о 10-процентной пошлине будет пересмотрено.

И мы из-за вот этого мелкого потакания лоббизму, из-за желания заниматься локальными тактическими проблемами, не занимаясь вопросами стратегическими, не выполняя собственных лозунгов. Ведь власть погибает не тогда, когда она глупая, а тогда, когда она перестает выполнять собственные обещания и перестает реализовывать собственные идеи. Потому что если она глупая, ей можно подсказать. Если она говорит все правильно, понимает все правильно. Знаете, как собачка: понимает все правильно, только сделать не может.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Сказать не может, а сделать она может. Тапочки к кровати может.

М. ДЕЛЯГИН: Собачка не может сказать. Наши руководители стоят на следующем этапе эволюции — они сказать могут, они тапочки принести не могут.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Что делать будем?

М. ДЕЛЯГИН: Будем ругаться.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну это как раз запросто. Только толк есть?

М. ДЕЛЯГИН: Толк есть, потому что люди должны понимать две вещи. Ну, во-первых, есть маленькая вероятность, по крайней мере, один случай в мировой истории 3 тысячи лет назад случился, как в известной шутке. Тогда был князь, стал Буддой и стал о чем-то задумываться. Я думаю, что если привлечь историков, то еще парочку случаев за всю историю человечества найти можно будет тоже. Наиболее вероятно, что это замечательное государство будет продолжать работать не очень эффективно, скажем мягко. В том стиле, который мы видели и позавчера, и до этого, и особенно вчера вечером. А неадекватные системы управления распадаются. И мы окажемся в положении замечательных диссидентов или в положении временного правительства, еще хуже, которые оказались в состоянии. Отлично, а теперь можно делать то, что нужно! Только не знает, что нужно.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А вы знаете?

М. ДЕЛЯГИН: Ну, я примерно себе представляю. Но в области производства машиностроительного оборудования, редкого оборудования, нельзя полагаться на закупки. Просто потому, что возможна ситуация, когда денег не будет в принципе. Нужно все, что есть, за исключением необходимой социальной помощи, это не такая большая помощь на самом деле, направлять на модернизацию этих отраслей. К сожалению, в ситуации слабости рыночных сигналов — а у нас слабый рынок, у нас монополизированный рынок — придется принуждать к модернизации, придется инвестировать модернизацию тоже. И это понимание должно становиться общим. Ну не может владелец токарного станка заниматься модернизацией завода. Не может владелец завода заниматься модернизацией отрасли. А если он хочет заниматься модернизацией своего завода и в состоянии вдруг, но у него нет денег, государство ему эти деньги должно дать. Причем не псевдорыночной ставке в 23 процента, а так, чтобы он действительно эти деньги мог взять и направить не на какие-то спекуляции, а действительно на модернизацию завода.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А это реально?

М. ДЕЛЯГИН: Если государство считает своей обязанностью личное обогащение образующих его чиновников и ничего больше, это нереально. Если государство считает своей обязанностью хотя бы самосохранение, у него никаких других путей нет.

Чем отличались советские диссиденты от восточноевропейских? Сидели на абсолютно одинаковых кухнях и ругали примерно одинаковое начальство. Только в Восточной Европе люди думали: что можно сделать, когда все это кончится? И у них к моменту, когда все это кончилось, возник примерный, очень примерный, но тем не менее, консенсус относительно того, что нужно делать. И когда система сломалась, они стали действовать более или менее разумно, но примерно в одну сторону и вполне осмысленно. У нас этого не случилось. У нас люди, которые думали о том, что делать, они совершенно не совпадали с теми людьми, которые в силу обстоятельств начали действовать. В результате у нас получилась вакханалия, у нас получился разброд, и у нас получилось построение коррупционного государства, которое очень с большими колебаниями длилось в 90-е годы и завершилось победоносно в конце 99-го года. Полностью победоносно завершилось.

А поскольку с таким диагнозом не живут, вне зависимости от того, как это государство будет кончаться, по-хорошему или по-плохому, мы видим, что оно кончается. Потому что тот позор, который был… Я не могу назвать это даже выборами. Скажем политкорректно, те события.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Эковые.

М. ДЕЛЯГИН: Ну, события 4 октября 1994 года.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Я думала, 4 декабря 2011-го.

М. ДЕЛЯГИН: Событие 4 декабря 2011-го примерно. Понимаете, никто же не вспомнил, что вчера было 70 лет начала контрнаступления под Москвой. Просто никто не вспомнил! Потому что стыдно вспоминать о праздниках на фоне такого позорища! Просто стыдно! То есть это будет заканчиваться.