Доктор Данилов в кожно-венерологическом диспансере - Андрей Шляхов

Рассказав о том, как недружелюбно их встретили в одиннадцатом кожвендиспансере (у оператора, оказывается, кроме большой камеры была еще и скрытая, запечатлевшая разговор с главным врачом, скитания по диспансеру и пререкания с охранником), корреспондент объявила:

— Но и здесь нашлись люди, которым дорога правда.

На экране появился доктор Данилов.

— Как живой! — одобрила Елена. — Обычно так вот на ходу снимают отвратительно, люди сами на себя не бывают похожи, а тебя я сразу узнала!

— Я тоже, — улыбнулся Данилов.

— Можно узнать ваше имя и специальность? — спрашивала на экране Наина.

— Зовут меня Владимир Александрович, я — физиотерапевт.

— Скажите, пожалуйста, Владимир Александрович, а как вы относитесь к тому, что многие главные врачи запрещают съемку в своих учреждениях?

— Всем нам есть что скрывать. И никому не хочется, чтобы его тайны выносились на всеобщее обозрение.

— Вы считаете, что так и должно быть? Или же надо вести себя более открыто, для начала — сказать правду о том, каким образом заразилась Галина Дейкурская?

Наина стояла практически спиной к камере и оттого ее губ видно не было. Хорошая позиция — можно смело делать переозвучку, не боясь несовпадения артикуляции с произносимым.

— Да, конечно, без этого все теряет смысл.

— Может быть, для врача выявление пути заражения составляет проблему?

— Это не проблема.

— Вам, наверное, сложно работать в таком закрытом, ревностно оберегающем свои тайны, кожно-венерологическом диспансере?

— Работать везде сложно. Если, конечно, добросовестно относиться к своему делу.

— Вы не боитесь открыто говорить правду? Не боитесь остаться без работы?

— Не боюсь.

— Когда вы узнали о том, что произошло с Галиной Дейкурской, вам захотелось, чтобы виновные были наказаны и впредь подобные случаи не повторялись бы?

— Об этом я тогда не задумывался.

— Как по-вашему, сможет ли Галина Дейкурская добиться справедливости без суда?

— Не знаю.

— Есть ли вообще человеческое отношение к больным?

— Где-то может и есть, но не у нас.

— Когда мы сможем более конструктивно пообщаться с главным врачом вашего диспансера и врачом, лечившим Галину Дейкурскую?

— Никогда.

Вдоволь налюбовавшись на себя, Данилов взял пульт и выключил телевизор.

— Несуразно немного, но в целом в тему, — оценила Елена. — Чувствуется, что бунтарский дух взыграл в тебе нешуточно.

— Это дурь в ком-то нешуточно взыграла. — Данилов еле переборол желание запустить пультом в погасший экран. — Да я вообще никакого понятия не имел ни об этой девчонке, из-за которой они к нам явились, ни об этом бутике. И как можно требовать от врача, чтобы он установил конкретный путь заражения? Что за чушь? Неужели ты думаешь, что я вообще мог наговорить такую фигню? Тоже мне, нашла Че Гевару!

— Представляю, как порадуется твое начальство. — Елена опустила крышку ноутбука. — Лучше бы она это твое интервью не видела.

— Сама не увидит, так добрые люди расскажут. Мир — он ведь не без добрых людей.

Данилов был уверен, что разговор у главного врача начнется с одной из двух народных мудростей. С «нельзя выносить сор из избы» или же с «не плюй в колодец — пригодится воды напиться». Однако не угадал. Марианна Филипповна молча впилась в него глазами и изучала так, как изучают японские туристы алмазный трон царя Алексея Михайловича в Оружейной палате — дотошно, не отводя взгляда и одновременно прикидывая в уме ценность. Разве что кругом не обошла — как сидела за своим столом, так и осталась сидеть. Не хватало только сакраментального: «Так вот ты какой, Владимир Данилов!»

Данилов постоял в дверях, затем, не дождавшись приглашения, подошел к столу главного врача и так же, без приглашения, сел на стул. От недружелюбия, исходившего от главного врача, заломило в висках.

— Зачем? — наконец-то насладившись созерцанием Данилова, спросила главный врач. — Зачем вы полили нас грязью по телевизору?

— Виноват, Марианна Филипповна, оправдываться не стану. Не понял, с кем имею дело. Но говорил-то я совершенно другое, то есть отвечал на совершенно другие вопросы.

Данилов с утра несколько раз пытался дозвониться до Наины Анилиной, но звонил он по двум телефонным номерам, указанным на сайте канала. По обоим номерам один и тот же звонкий девичий голос отвечал: «Наина на выезде, что ей передать?»

— Охранник сказал вам, Владимир Александрович, что я не разрешила этим… деятелям вести съемки в диспансере?

Лучше бы он промолчал, этот чертов охранник! Тогда бы и не было никакого интервью. Вот почему в жизни происходят такие глупые казусы? Вроде все делаешь правильно, во всяком случае — ничего не делаешь неправильно, а результат такой, что хоть стой, хоть падай. Захочешь так накосячить — ничего не выйдет, слишком уж все глупо.

— Сказал, — подтвердил Данилов.

— Я, конечно, понимаю, что взрослому, дееспособному, не ограниченному в своих правах мужчине никто не запретит общаться с журналистами, но теперь-то вы убедились, что я не зря пыталась оградить сотрудников от общения с телевидением?

— Убедился.

В версию с коварным изменением вопросов и ответов Марианна Филипповна не верила. Совсем не верила, нисколько, ну вот ни капельку. Не такая она была дура, точнее — вообще не была дурой, во всяком случае не считала себя таковой, для того чтобы поверить в оправдание Данилова.

Никаких случайностей! Случайностей, как известно, вообще не бывает. Оставалось только понять, что стоит за всем этим. То ли просто злая воля доктора Данилова, который, невзлюбив главного врача, не мог упустить случая напакостить ей, да еще по-крупному, то ли чьи-то происки, расписанные на много ходов вперед как гроссмейстерская шахматная партия.

Слишком сложная интрига? Так и приз того стоит, точно так же, как Париж стоит своей мессы. Пост главного врача кожно-венерологического диспансера нельзя сравнивать с постом главного врача поликлиники или небольшой медсанчасти, хотя на первый взгляд эти учреждения весьма схожи между собой. Главный врач кожно-венерологического диспансера (если он, конечно, не идиот или кристально честный человек, что, в сущности, одно и то же) помимо основной статьи доходов — закупок и ремонтов — имеет и вторую, размерами порой превышающую первую — ежемесячные «налоги» с «практикующих» врачей, то есть с тех, кто помимо официальных доходов имеет еще и крупные неофициальные.

Кто может иметь хороший «левый» доход в обычной поликлинике? Такой, чтобы ежемесячно отстегивать от щедрот главному врачу, чтобы тот не мешал заниматься делом? Разве что уролог да заведующая женской консультацией. Ну, может, еще и врач ультразвуковой диагностики, если только у него есть соответствующая репутация и соответствующий аппарат. На переносном «телевизоре» много не наработаешь, и картинка не та, и впечатление не то.